Мутный поток - [3]

поклониться», - засмеялся мужчина; «А я и пришла, чтобы узнать...» - «Что узнать?» - «...ваше имя». - «Что за ерунда...» - «Глядите, Орики вот-вот рассердится», - все оживились, - «Оставим этот бессмысленный разговор, лучше уж я, высокочтимый гость, угадаю, чем вы занимаетесь», - предложила Отака, - «Пожалуйста, сделай одолжение», - он протянул ей открытую ладонь; «Нет-нет, не нужно, я по лицу гадаю», - она пристально, не отрываясь, вглядывалась в черты его лица; «Ну все, хватит во мне недостатки выискивать! разглядела, что я чиновник?» - «Враки! разве чиновники по будням развлекаются... Орики, подруга, как думаешь, кто он?» - «Точно не оборотень, - заметил он небрежно, - угадавшую ждет награда», - гость вытащил из-за пазухи кошель из плотной бумаги; Орики со смехом сказала Отаке: «Тебе следует прощения попросить, наш уважаемый гость занимает высокое положение, он знатной фамилии и обязан увеселяться тайком, а служить ему и вовсе нужды нет, - говоря так, она взяла брошенный на подушку кошель, - давайте, досточтимый гость, я стану ведать вашими деньгами, сделаюсь эдаким Такао4, - и не дожидаясь ответа, ловко опорожнила кошелек, - здесь хватит на чаевые для всех барышень»; гость молчал, прислонившись к столбу, подпиравшему потолок, он с редким великодушием позволял ей самоуправничать.

«Орики, подруга, ты бы полегче, а...» - Отака в изумлении взирала на происходящее; «Пустяки! бери вот, это тебе, это сестрице, тут всем хватит, возьми, расплатись в кассе, что останется, поделим на всех, он же разрешил... поблагодари его и иди», - говорила Орики, осыпая подругу деньгами; она устроила один из своих типичных розыгрышей, у нее в репертуаре их вдоволь; гость не возражал; «Вы позволите? - переспросила Отака, - премного благодарна!» - сгребла деньги в кучу и унесла с собой; гость, рассмеявшись, заметил ей вслед: «Старовато выглядит для девятнадцатилетней, а?» - «Зачем же плохо о людях говорить?» - Орики поднялась и раздвинула бумажные ставни сёдзи, подошла к перилам, помассировала виски, чтобы утишить боль; «А тебе самой разве не нужны деньги?» - «Нет, мне нужно нечто другое, более ценное; можно?» - в руках у нее оказалась визитная карточка, которую девица ухитрилась достать у него из пояса, но держала с таким видом, словно он сам ей эту визитку вручил; «Ловко! и когда только успела?! что ж, дай мне взамен свое фото». - «Приходите, пожалуйста, в следующую субботу, снимемся вместе»; он собрался уходить, барышня его не удерживала, помогла надеть куртку хаори: «Уж простите, если сегодня что не так было... я буду вас ждать». - «Вот это ты зря сказала - мне пустые обещания ни к чему», - он рассмеялся и двинулся вниз по лестнице, Орики шла рядом, держа в руках его шляпу; «Чтобы узнать, солгала ли я, придется вам, как говорится, девяносто девять ночей потерпеть, но Орики из Кикунои вовсе не отформована раз и навсегда, я могу и меняться», - произнесла она; девицы, заслышав, что гость уходит, вместе с хозяйкой, оставившей свое место за кассой, бросились благодарить его, хором выпевая: «Превеликое спасибо вам», - сообщили, что вызванный рикша ждет у входа, можно садиться, проводили до дверей: «Пожалуйте к нам снова», - все рассыпались в любезностях, и он понимал, что дело в щедрых чаевых; он уехал; начались бесконечные поклоны, благодарности подруге Рики буквально громоздились горой, ее величали Пресветлой Богиней процветания.

3

Гостя звали Юки Томоносукэ; сам себя он считал прожигателем жизни и, весьма вероятно, вполне искренно; как бы то ни было, праздный, холостой и бездетный, он отдал развлечениям самые лучшие годы; после первой встречи начал навещать ее дважды или трижды в неделю, но она все равно постоянно тосковала по нему, и стоило им не увидаться хотя бы три дня, как тотчас посылала к нему записку; товарки завидовали и дразнили ее: «Экая ты везучая, подруга, такой достался щедрый красавец, верно, и в делах успешен, глядишь, замуж позовет, только ты чинные позы блюди, не вытягивай ноги да сакэ чашками не хлещи, а то скажет, мол, воспитана плохо, привычки имеет дурные...», - или другая зубоскалила: «Не ровен час твой бывший, господин Гэн, прознает, небось сразу ума лишится», - а она бесцеремонно в ответ: «Пора бы дорогу перед нашими воротами поправить, а то ему в коляске подъезжать неудобно, деревянные мостки громыхают, стыд-то какой! перед гостем неловко, да и вы могли бы держаться повежливее, прислуживать старательнее». - «Орики, как ты можешь так с нами разговаривать, где твои манеры? вот уж взаправду никто тебя за настоящую даму не примет! все про тебя Юки расскажем»; едва Томоносукэ появился, они принялись нашептывать ему, мол, до того своенравная стала, нас ни во что не ставит, знай сакэ хлещет, а ведь это яд, вы бы сказали ей; он посерьезнел и строго произнес: «Орики, воздерживайся от сакэ». - «Много вас тут, указчиков, а о том вы подумали, что без этого дурмана заниматься моим ремеслом невозможно, гостиная враз превращается в монастырь - представляете себе?» - а Юки в ответ только твердил: «Да уж, да уж...» - и больше об этом не говорил.