Мутное дело - [4]
— Что же вы, — уважительно интересуется Нюся, — второго мужа как холодильник или утюг выбирали?
— А вот слушай. Полубатонов — это фамилия такая у мужа — до пятидесяти лет, как красна девушка на выданье, в светёлке просидел. Представь себе, Нюсенька, сохранились ещё такие реликтовые экземпляры. Случайно о нём узнала, он с нашего предприятия.
Я в отделе кадров в личное дело глянула — холостой, анкета чистая. Женат не был, детей и прочих вредных привычек нет. Зарплата хорошая, инженерская. С приданым: машина, две квартиры. Задумалась: не порядок, пропадает ведь мужик. Стала перебирать в уме подходящие кандидатуры для знакомства.
Свести с одинокой родственницей? Так она по натуре одинокий волк, ни себе ни людям. Собака на сене. Другая родственница живёт далеко, свой дом, хозяйство. Привязана накрепко, некогда ей ездить, сватовством-баловством заниматься. Третья — москвичка, у неё полно тараканов в голове. Да и какая дура променяет Москву на провинцию?
Сидела, раскидывала мозгами так и эдак: кто ещё на примете есть? Никого на примете нет, кроме себя любимой. Тяжело вздохнула: мне и отдуваться, деваться некуда.
Хотя да, пришлось через себя переступить. В первый раз увидела: вылитый Квазимодо. Урод, спина перекошена, сутулый до горбатости! Квазимодо хоть харизматичный был, про него роман написали. А этот… Тюфяк с пузеней на восемь месяцев.
И тогда я честно спросила:
— «Неужели мне с ним жить, превозмогая себя, сжав зубы, с отвращением»?
— «А в нашем с тобой возрасте и положении, дорогуша, фыркать не стоит. Это ведь он почему в нетронутости, в первозданности сохранился? Думаешь, сидел: тебя, принцессу, ждал? Как бы не так. Просто окопался как крот, не дышал, затаился, ничем себя не проявлял. С испугом голову в плечи втянул и носа не высовывал.
Только потому его алчные охотницы не обнаружили, не вытащили, не прибрали к рукам и не окольцевали. Даже такого Квазимодо, да.
А русские народные поговорки и пословицы помнишь? С лица воды не пить. Не по хорошу мил — а по милу хорош. Не избывай постылого — избудешь милого».
— Это у вас, стало быть, такой диалог с подружкой происходит? Вы, значит, подружку спрашиваете, а она вам советует? — конкретизирует Нюся.
— Какая подружка!! Это я сама себя спрашиваю и сама себе отвечаю. Правило № 2, Нюсенька: никаких подруг. Ликвидируй их безжалостно, как Людмила Прокофьевна из «Служебного романа». Потому, заруби на носу: какая бы лучшая подружка ни была, но что бы ты ей ни сказала — капут. Знают двое — знает свинья.
Каждое твоё слово будет подхвачено, вывернуто наизнанку, поставлено с ног на голову, выполоскано, извращено и умножено на десять. По себе знаю — такая у нашей сестры проклятая, поперечная Евина, женская суть. Особо если дело касается конкуренции в мужском вопросе.
Вон, великий русский классик Толстой нас раскусил. С усмешкой, хитренько изрёк: «А я о женщинах всю правду перед смертью скажу. Скажу, прыгну в гроб и захлопнусь крышкой: достань меня тогда!»
Так что, милая Нюсенька, лучшая подружка — это кто? Это девичья поду-ушка! Эх ты, следователь — кудрява головушка!
То ли пригорюнившейся Нюсе, то ли зеркально-чёрному, в потёках, окну рассказываю:
— Смех и грех, как вспомню первые-то дни знакомства. Он же до меня, бедный, на купленных пельменях жил. Утром бухнет в кипяток пачку — наглотается горячего сырого теста — и на работу. В обеденный перерыв пряников всухомятку погрызёт. Вечером опять пачку пельменей. Вот и нарастил пузо.
А я-то ему — пирожков с пылу-с жару. Весенней окрошки со сметанкой, с укропчиком, с хренком. Пирожков поел у меня, а окрошку ему с собой в трёхлитровую банку налила.
Так он потом рассказывал: не дотерпел до дома. Как вышел от меня, так сразу открыл крышку, втянул обалденный запах и… Всё стало вокруг голубым и зелёным.
Не обращая внимания на прохожих, начал пить ту окрошку прямо из горлышка. Пил жадно, всхлипывая, проливая мимо, капая на куртку, пил и не мог остановиться. Вытряс гущу под усы в широко раскрытый рот, облизался, пустую банку выбросил в урну.
А придя домой, мой Полубатонов сел и крепко задумался. От гастрономического восторга перешёл к холостяцким подозрениям и страхам. Друзья же предупреждали: «Будь бдителен, эта тебя, как рыбку, на крючок ловит». Испугался и… отключил телефон! На неделю.
Смех и грех, говорю! Но окрошка и мясные пироги победили! Поговорку про сердце мужчины и путь к желудку ещё никто не отменял.
Мы с Нюсей уже уговорили полбутылки. Хозяйка пообещала, чтобы я не зажималась, у неё «ещё есть, первачок, конфискованный. Мягкий как постелюшка».
— Итак, мы с Полубатоновым поженились. То есть он сначала робко заговаривал, чтобы мы так просто жили, не расписываясь. Но я сразу строго заметила, что носить звание сожительницы мне статус не позволяет и всё такое. Только официально, со штампом! Хотя какой там статус: секретарша на предприятии, на носу пенсия.
Да… Вроде смотришь: торчит одинокий пень, как перст: всеми забытый, никому не нужный, трухлявый…
Шалишь! Попробуй его подцепи и сковырни — и-и, батюшки! Кого только из-под него не посыплется. Всякая живность под тем старым пнём пригрелась. Жучки-паучки врассыпную бросятся, насекомые забегают. Целый муравейник я растревожила.
Сын всегда – отрезанный ломоть. Дочку растишь для себя, а сына – для двух чужих женщин. Для жены и её мамочки. Обидно и больно. «Я всегда свысока взирала на чужие свекровье-невесткины свары: фу, как мелочно, неумно, некрасиво! Зрелая, пожившая, опытная женщина не может найти общий язык с зелёной девчонкой. Связался чёрт с младенцем! С жалостью косилась на уныло покорившихся, смиренных свекрух: дескать, раз сын выбрал, что уж теперь вмешиваться… С превосходством думала: у меня-то всё будет по-другому, легко, приятно и просто.
Не дай Бог оказаться человеку в яме. В яме одиночества и отчаяния, неизлечимой болезни, пьяного забытья. Или в прямом смысле: в яме-тайнике серийного психопата-убийцы.
«Главврач провела смущённую Аню по кабинетам и палатам. Представила везде, как очень важную персону: – Практикантка, будущий врач – а пока наша новая санитарочка! Прошу любить и жаловать!..».
Иногда они возвращаются. Не иногда, а всегда: бумеранги, безжалостно и бездумно запущенные нами в молодости. Как правило, мы бросали их в самых близких любимых людей.Как больно! Так же было больно тем, в кого мы целились: с умыслом или без.
И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.
Любите про маньяков – вам сюда. Ну и герои собрались в этой книге: просто паноптикум живых мертвецов. Иногда они маскируются, и их не отличить от людей, живущих между нами. Тогда они особенно опасны. Причём дамы-«зомби» не отстают от сильного пола. Кого-то обязывает к жутковатым поступкам профессия: похоронный фотограф. А кто-то просто слишком нежно любит свою маленькую дочку и ради неё готов на всё.
Судьба – удивительная вещь. Она тянет невидимую нить с первого дня нашей жизни, и ты никогда не знаешь, как, где, когда и при каких обстоятельствах она переплетается с другими. Саша живет в детском доме и мечтает о полноценной семье. Миша – маленький сын преуспевающего коммерсанта, и его, по сути, воспитывает нянька, а родителей он видит от случая к случаю. Костя – самый обыкновенный мальчишка, которого ребяческое безрассудство и бесстрашие довели до инвалидности. Каждый из этих ребят – это одна из множества нитей судьбы, которые рано или поздно сплетутся в тугой клубок и больше никогда не смогут распутаться. «История Мертвеца Тони» – это книга о детских мечтах и страхах, об одиночестве и дружбе, о любви и ненависти.
Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
УДК 82-1/9 (31)ББК 84С11С 78Художник Леонид ЛюскинСтахов Дмитрий ЯковлевичСон в начале века : Роман, рассказы /Дмитрий Стахов. — «Олита», 2004. — 320 с.Рассказы и роман «История страданий бедолаги, или Семь путешествий Половинкина» (номинировался на премию «Русский бестселлер» в 2001 году), составляющие книгу «Сон в начале века», наполнены безудержным, безалаберным, сумасшедшим весельем. Весельем на фоне нарастающего абсурда, безумных сюжетных поворотов. Блестящий язык автора, обращение к фольклору — позволяют объемно изобразить сегодняшнюю жизнь...ISBN 5-98040-035-4© ЗАО «Олита»© Д.
Элис давно хотела поработать на концертной площадке, и сразу после окончания школы она решает осуществить свою мечту. Судьба это или случайность, но за кулисами она становится невольным свидетелем ссоры между лидером ее любимой K-pop группы и их менеджером, которые бурно обсуждают шумиху вокруг личной жизни артиста. Разъяренный менеджер замечает девушку, и у него сразу же возникает идея, как успокоить фанатов и журналистов: нужно лишь разыграть любовь между Элис и айдолом миллионов. Но примет ли она это провокационное предложение, способное изменить ее жизнь? Догадаются ли все вокруг, что история невероятной любви – это виртуозная игра?
Очень просты эти понятия — честность, порядочность, доброта. Но далеко не проста и не пряма дорога к ним. Сереже Тимофееву, герою повести Л. Николаева, придется преодолеть немало ошибок, заблуждений, срывов, прежде чем честность, и порядочность, и доброта станут чертами его характера. В повести воссоздаются точная, увиденная глазами московского мальчишки атмосфера, быт послевоенной столицы.