Мутант - [37]

— И мы будем в центре событий. Мы не можем сохранять нейтралитет. Я думаю, Дэйв, рано или поздно будет погром.

— Мы переживем его.

— Ты так думаешь? При том, что рука каждого обыкновенного человека будет готова нанести удар по телепату — мужчине, женщине, ребенку? Пощады не будет. Нам нужен другой мир, новый мир…

— С эти придется подождать до тех времен, когда у нас будут звездолеты.

— А тем временем мы живем в долг. Может быть, было бы лучше раствориться среди людей.

— Регресс?

— Ты действительно так думаешь? Мы вроде единорога в лошадином табуне. Мы не можем рисковать использовать рог для своей защиты. Нам приходится прикидываться лошадьми.

— Лев и единорог, — сказал Бартон, — дрались за корону. Ладно, Кэллахан и его параноики — это лев, конечно. Но корона?

— Очевидно, — сказал Мак-Ни, — это должна быть власть. Два доминирующих вида не могут сосуществовать на одной и той же планете, или даже в одной системе. Люди и телепаты не могут поровну поделить власть. Мы уступаем новому. В конце концов мы придем к цели, поставленной Кэллаханом, но другим путем. Но не путем вырождения и подчинения людям! Наше оружие естественный отбор. За нас — биология. Если бы мы только могли прожить в мире с людьми, пока…

— …не выживем их из городов, — закончил Бартон.

— Поэтому люди не должны подозревать, что лев и единорог сражаются. И за что они сражаются. Ведь стоит им узнать, мы не переживем погром. Спасения не будет. Наша раса слаба из-за окружения и приспособления.

— Меня тревожит Кэллахан, — неожиданно сказал Бартон. — Я не знаю, что он замышляет. Со временем я узнаю, но может оказаться слишком поздно. Если он что-то начнет, то это будет трудно остановить…

— Я продолжу работу, — пообещал Мак-Ни. — Возможно, я скоро смогу тебе что-то дать.

— Надеюсь. Ладно, сегодня вечером я лечу в Сент-Ник. Якобы чтобы проверить тамошний зоопарк. На самом деле у меня есть другие причины. Может быть, мне удастся поймать след Кэллахана.

— Я провожу тебя до поселения. — Мак-Ни вместе с Бартоном направился к выходу. Они вышли на теплый весенний воздух, оглянувшись сквозь прозрачную стену на телевизор, возле которого сидели Алекса и Линк. Бартон сказал:

— Во всяком случае, они не взволнованы.

Мак-Ни засмеялся.

— Она отсылает свою статью в «Рекордер». Алекса специалист по сердечным проблемам. Надеюсь, ей никогда не придется решать собственные!

— …если ты его любишь, говорила в микрофон Алекса, — выходи за него замуж. И если он любит тебя, то не будет возражать против психологических тестов и сопоставления листков баланса. Вы выбираете спутника на всю жизнь, и вы оба должны прочитать контракт перед тем, как его подписать. Она напоминала кота с вымазанными сливками усами. — Но всегда помните, что любовь — это самая важная вещь в мире. Если вы это признаете, то в ваших сердцах всегда будет весна. Удачи вам, Творящие Чудо!

Она нажала выключатель.

— Тридцать, Линк. Моя работа на день сделана. Это единственная работа, которую может найти Болди — редактор по сердечным делам в телегазете. Думаешь, тебе это понравится?

— Нет, — сказал Линк. — Это не… это не моя дорога.

Он был одет в синюю шелковую рубашку и более темные синие шорты, короткий коричневый парик покрывал его череп. Он еще не привык к нему и постоянно неловко трогал его.

— Ты не совсем правильно выразился, — сказала Алекса. — Я знаю, что ты имел в виду, и это важнее, чем грамматическая конструкция. Еще урок?

— Пока не надо. Я быстро устаю. Так или иначе, но говорить — более естественно.

— Возможно, ты найдешь это обременительным. Личные окончания — «ты говоришь», «он говорит» — телепатически ты не используешь эти пережитки.

— Пережитки?

— Конечно, — сказала Алекса. — Из латинского. Римляне не использовали местоимений. Просто amo, amas, amant, — она пояснила мысленно, а окончания дают нужное местоимение. Nous, vous и ils заменены теперь на «мы», «вы» и «они». Так что окончания не обязательны. Если ты общаешься с телепатом из Швейцарии, то ты можешь удивиться, что он думает о девушке, как об этом. Но ты будешь знать, что это значит для него, а этого бы не было, если бы вы общались устно.

— Это очень сложно, сказал Линк. — Хотя я понимаю сам подход. То объединение, которое мы испытали прошлой ночью, было… — он подыскивал слова, но Алекса ухватила смысл по его мыслям.

— Я знаю. Возникает сокровенность, и такая чудесная. Ты знаешь, мне никогда не было плохо оттого, что приспосабливалась. Я точно знаю, как я сочетаюсь с жизнью Марианны и Даррила, и как они меня ощущают. Я знаю, к чему принадлежу.

— Это должно быть приятным чувством, — сказал Линк. — Впрочем, я почти испытываю его.

— Конечно. Ты же один из Нас. После того, как ты полностью овладеешь телепатией, ты вообще перестанешь в этом сомневаться.

Линк наблюдал за игрой света на бронзовых локонах Алексы.

— Я понимаю, что принадлежу к таким же людям, как ты.

— Не жалеешь, что пришел с Дэйвом?

Он посмотрел на свои руки.

— Я не могу сказать тебе, Алекса. Я не могу сказать тебе, как это прекрасно. Всю мою жизнь я был заточен во тьме, думал, что я урод, никогда не был в себе уверен. Потом все это… — Он показал на телевизор. Волшебные чудеса, вот что это. И все остальное.