Мусульманская Русь - [3]
— Берущий Славу, — задумчиво говорит она. — И что делает потомок известного рода на нашем пароходе? — неожиданно переходя на русский язык, спрашивает.
На самом деле это она только думает, что правильно говорит. В одной фразе две ошибки и неправильное произношение, но в ее исполнении звучит вполне мило и понятно. Что-то похожее я слышал двадцать лет назад в Южной Польше. Австрийские поляки еще местами сохранились по деревням в те времена.
— Это ты путаешь: мы не те Темировы. Совсем другая ветвь. Страшно захудалая и изрядно бедная. Все вечные инженеры, доктора и военные. Впрочем, пользы от нас всегда было больше, чем от родовитых чиновников, но не особо знаемся с теми Темировыми.
— Но ведь такие говорящие имена обычно давали первому в роду с княжеским титулом, — демонстрируя неожиданные познания, возражает.
— Титул у нас теоретически имеется. Не по древности рода, а за заслуги, без земли. Только не у меня — он всегда присваивается первенцу мужского пола. Я всего-навсего третий сын, просто мать у меня была второй женой у отца и с излишним честолюбием, которое стремилась удовлетворить за мой счет. Очень ей хотелось большого будущего для меня. Да и толку от этого, когда все эти родовитые приставки уже очень давно отменили, а у нас и земли-то было в те времена — любой фермер бы обсмеял. Как собирались в родовом поместье всей компанией, так приходилось на улице спать. В дом не вмещались. В детстве мне это очень нравилось. Можно было бегать по нашему саду по ночам и спать в палатке.
— И сколько вас? — с легким испугом спрашивает.
— Ну… человек тридцать прямых родственников, не считая разных двоюродных. Сын и три дочери от первой жены, двое сыновей и дочь от второй. Один, правда, в Австрийскую погиб, но у него двое уже взрослых детей. Так что жены, мужья, дети, родной брат отца, две тетки, старшие братья моей матери. У них свои жены и дети. Много… Как по праздникам собираемся, так вообще тьма народу, не всех и вспомнишь сразу. Родственные связи в нашей жизни до сих пор не последнее дело. В принципе род Темировых, исключительно наша ветвь, — это почти две тысячи человек, и это только близкие родственники, — объяснил я, с удовольствием наблюдая, как у нее округляются глаза.
Полной лекции на тему, что такое род Темировых или еще какой, я все-таки читать не буду, мысленно хмыкнув, подумал я. Уж очень это непривычно прозвучит для воспитанной по-западному. У них в почете индивидуализм и желание поскорее отделиться от родителей и зажить собственной жизнью. Мы не такие.
Наверное, это все-таки влияние ислама. Других объяснений я найти не могу. Пусть нас хоть сто раз считают экстремистами и даже пытаются любыми путями доказать, что мы вредоносная секта, извращающая правильное учение, но в основе мы мусульмане, и от этого никуда не деться. А что в результате приспособления ислама к российским условиям и вызова с Запада вышел такой нетривиальный результат, то пока что все эти арабы прыгают по нашей команде и усиленно кланяются, а не наоборот. Значит, путь был правильным. Мы не Запад и не Восток. Мы — евразийцы. Набрались и от тех, и от других. В целом — положительного, но имеются и неприятные черты. У какого народа их нет.
И при этом, будучи страшно модернизированными снаружи, мы внутри все равно имеем железный стержень и гнуться даже перед российскими законами не собираемся. Семейные конфликты за все время с прихода к власти Диктатуры наружу так ни разу и не вышли. Всегда умудрялись как-то решать без привлечения общественности и юристов. Только значительно повзрослев и много чего повидав, я стал понимать, насколько это сложно — лавировать в таких делах и по возможности быть справедливым и какой авторитет имеет среди остальных мой отец, абсолютно мягкий в семейной жизни. Когда была реальная необходимость, он всегда мог настоять на своем, в обычное время послушно выполняя капризы жены, но кто хозяин в доме — никогда и ни у кого сомнений не возникало.
Род мы действительно небогатый, но система отработана не нами и давно. Каждый работающий отдает в общий фонд десять процентов заработка. Фондом распоряжаются выборные люди, и оттуда идут деньги на помощь нуждающимся, на обучение, лечение. Своего рода страховая компания и банк на разнообразнейшие случаи. Уж на что я далек от всех этих дел и появляюсь дома хорошо если на пару дней в году, но всегда стабильно перечислял в общий фонд. Я не забыл, как в тяжелейшие годы после Австрийской войны и во время кризиса смог учиться именно за счет рода. Если есть возможность помочь кому-то, пусть даже лично мне незнакомому, но из Темировых, я это непременно сделаю. А вот благотворительности вообще не понимаю, не принимаю и участвовать никогда не буду.
— А как насчет твоей жены? — с изрядным любопытством спрашивает женщина. — Не мальчик уже.
— Я вдовец. Она погибла.
— Извини, я не хотела.
— Да ничего. Давно это было, все уже перегорело…
Иногда я думаю — как сложилась бы моя жизнь, если бы не случилось того, что случилось. Любовь? Да не было между нами этой самой неземной страсти. Была дружба, и иногда это важнее. Мы были знакомы с детства и прекрасно друг друга понимали. И точно так же, с детства, мы оба прекрасно знали, что наши родители давно обо всем договорились. Когда я вернулся с войны в далеко не лучшем психическом состоянии, она была рядом и подставила свое далеко не могучее плечо под мои рассыпающиеся мощи.
Одинокий мальчик, единственный из всей семьи выживший после смертельной болезни. Какая судьба ждет его в государстве, где каждый четко знает свое место? Раб и крестьянин не равны воину и купцу. Человек с имперским гражданством отличается от городского, у него совсем другие права. Но все это при условии поддержки со стороны родственников или хотя бы признающих тебя равным.Какой удел может ждать человека без опоры? Такой, какой он определит себе сам. Ведь Блор твердо знает заповедь: «Пусть в роду воинов сын не родится, если он чести и мужества не имеет».
Аннотация от автора: Жизнь — это дорога. Дорога, в которой есть хорошо известное начало, но никому не известен конец. Ты идешь по ней из любопытства и в надежде что-то узнать. Только не понимает человек, что назад вернуться уже не получится. Дорога не прямая, тебе на ней всегда приходится думать. Повернуть направо или налево, продолжать идти вперед или остановиться? Каждый сам хозяин своей жизни и решает, как ему жить самостоятельно. Все мы идем по дорогам жизни и меняемся, приобретая новый опыт и впечатления.
Легко издавать указы с благими пожеланиями улучшить, усилить, ускорить. Сложнее добиться их исполнения без наличия грамотных и ответственных людей. Очень просто объяснить про необходимость иметь свободные руки для развития страны.В теории все в курсе, что рабство — это плохо. Но если у тебя во владении есть деревня, неужели откажешься от стабильного дохода? А где набирать людей на новую фабрику? Покупать, отпускать на волю и при этом чтоб продукция дешевле была. Так не бывает.Вот здесь и заканчивается теория, а начинается практика.
Удобно попадать в царя. Заранее известно все дружно подчинятся любым указаниям. Не менее приятно сразу компанией, да с атомным крейсером и заниматься избиением парусных корыт, устанавливая навеки гегемонию. Еще неплохо угодить в июнь 1941 г с навыками диверсанта и точными сведениями о всех датах и вооружении. Правда совмещение головы-компьютера и спецназовца дело достаточно удивительное, но чего не случается.А вот что делать вчерашнему школьнику абсолютно не имеющему понятия об истории прошлых веков помимо современных сериалов и не умеющему одной левой семерых побить, одновременно небрежно вытачивая на станке АКМ? К тому же еще и крестьянскому сыну в 18 веке? Как что? Становится великим ученым! Иные идеи много нужнее и страшнее автомата.
Живи сегодня, потому что вчера уже нет, а завтра, может, и не будет? Нет. Это подходит для простых фемов. Он же сумел подняться и отныне обязан думать о будущем. Истинный властитель в первую очередь обязан считаться с нуждами народа и заботиться о нем. Ведь для чего дается власть, как не для защиты живущих на твоей земле. На пути к цели снова кровь и смерти? Он для того и родился, чтобы сражаться. И поражения не могут остановить его. Это всего лишь отсрочка. Для того чтобы собраться с силами и вновь идти вперед.
Когда убивают пусть и не самых законопослушных родственников, а в Москве гремят взрывы, никто не спрашивает, а надо ли тебе ввязываться в войну банд. Никому не интересно, что у тебя на уме. Наших бьют! Впрягайся. А если не согласен, то тебя просто пристрелят и правильно сделают. С их точки зрения. Шансов уклониться нет и полезнее иметь рядом орду уркаганов, выслушивающих приказы, чем бегать, прячась неизвестно от кого.
О трагедии Белых офицеров, эвакуируемых из Крыма в 1920 году, после поражения в Гражданской войне. Правда, тут же ошиваются какие-то древнегреческие боги(?) и ещё, какие-то подобные сущности.
Опубликовано в альманахе "Искусство революции" № 1, 2018. Взяли силы, науке неведомые, да перенесли дьяка Опричного Приказа в эпоху товарища Сталина.
«Цурюк» — это роман-фантасмагория, первая попытка создания ведической литературы развлекательного жанра.При создании обложки использовалась тема, предложенная автором.
«Желтая пыль» — душераздирающая исповедь подростка, подвергавшегося систематическому физическому и эмоциональному насилию.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Наш современник, военный хирург, инвалид, волей судьбы попадает в свое мальчишеское тело ровно на пятьдесят лет назад. И он вынужден, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, продолжать жизнь обычного пятнадцатилетнего мальчишки в 1964 году. Неравнодушный к тому, что станет с его страной, он принимает решение сделать все, что в его силах, чтобы история Советского Союза пошла по другому пути. Он понимает, что для этого он должен стать человеком, влияющим на принятие решений. И он сможет им стать.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…