Мустанг - [51]

— Ты вновь выставил его дураком. Он президент компании, а все говорят, что это твоя компания. Я могу унижать его, но наедине. Ты это делаешь прилюдно.

Анджело пожал плечами.

— А что я, по-твоему, должен делать? Лежать тихо и изображать покойника ради того, чтобы Лорен чувствовал себя мужчиной? Откровенно говоря, Роберта, плевать я хотел, что он там чувствует. Я его терплю. Но терпение мое уже на исходе.

— Зачем же так явно показывать всем, что ты его терпишь?

— Значит, он хочет от меня избавиться? Она кивнула.

— Любым доступным ему способом.

— Не знаю, почему я не внял совету отца. — Анджело покачал головой. — Сотню раз он говорил мне: «Перестань якшаться с Хардеманами. Они того не стоят. Делай все сам». Почему я его не слушал?

— Почему же?

— Потому что моя страсть — автомобили. Раньше я на них гонялся. Теперь я их строю. «Стэльен» — мой автомобиль, и пока единственный. Я якшаюсь с Хардеманами, потому что это единственная компания, которую я могу подмять под себя и использовать для создания новых автомобилей.

— Можешь подмять под себя?

— Разве мне это не удалось?

— Лорен скорее даст компании умереть, чем позволит отнять ее у него.

— Я согласен оставить ему роль Генри Форда. Мы даже выбьем его фамилию на административном корпусе. Пока он не будет мешать мне строить автомобили. Мои друзья, коллеги, люди, которых я уважаю и которые уважают меня, будут знать, кто строит эти автомобили.

Роберта смотрела на свою тарелку.

— Ирония судьбы, не правда ли? Мы говорим о яйцах Лорена, а едим яйца барашка.

Анджело оглядел ресторан. Он не мог избавиться от мысли, что вот-вот откроется дверь и в зал войдет Бетси.

— Анджело...

— Если дело дойдет до стычки, чью сторону ты возьмешь, Роберта?

Она глубоко вздохнула, долго не отвечала.

— Я не знаю.

— Будем надеяться, что решать тебе не придется. Яички подавали на закуску, поэтому Роберта взяла меню и начала выбирать основное блюдо.

— Дорогой, а что ты сделаешь со мной, когда мы вернемся в отель?

— А что бы ты хотела?

— Я хочу, чтобы ты отхлестал меня по заднице, Анджело. Очень хочу. Я вернусь в Детройт только через восемь дней. К тому времени все заживет.

Он опустил взгляд и покачал головой.

— Я этого не сделаю, Роберта.

— Даже если я буду умолять тебя? Я и так умоляю. Я выдам тебе секрет. Я это проделываю с Лореном. Но ему не позволяю. В этом ты тоже отличаешься от Лорена.

Анджело вновь покачал головой.

— Ты думаешь, я странная? Ладно, не хочешь не надо.

— На вкус и цвет товарищей нет.

— Согласна с тобой, о вкусах не спорят. Но ведь бить-то будут меня. Я же прошу, нет, умоляю об этом. Анджело, я этого хочу!

Он улыбнулся, пожал плечами.

— Что ж, папа всегда говорит: «Если можешь, ублажи женщину».

3

Великолепная квартира Бетси находилась в Честер-Террес, а окна ее выходили на Риджент-Парк. Анджело надеялся, что Роберта в этом районе не объявится. Он также надеялся, что Бетси согласится пообедать в местном ресторане и не захочет ехать в Мэйфлауэр, где располагался «Хилтон».

К счастью, она решила показать ему маленький чешский ресторан на Мэрилбоун-роуд. Ее там знали, поэтому посадили за столик у окна, где они могли наблюдать за идущими по улице людьми.

Бетси, как всегда, выглядела великолепно. На ней было белое, отделанное золотым платье с юбкой до колен и вызывающим декольте. В двадцать восемь она оставалась молодой и свежей. Ее эскапады не шли ей во вред. Анджело знал, что не стоит ему видеться с ней, тем более спать, но устоять перед Бетси он не мог. Кроме того, он отдавал себе отчет, что она устроит жуткий скандал, попытайся он окончательно порвать с ней.

— Что это за история с психоаналитиком? — спросил он Бетси.

— Он меня соблазнил. — Голос ее звучал столь искренне, что Анджело едва ей не поверил. — Макс такой старомодный. Он прилетел из Амстердама и избил его.

— Я слышал.

— Ты знаешь, что Роберта в Лондоне? — спросила Бетси.

— Знаю.

— Завтра мы идем на ленч. Она заедет, чтобы взглянуть на маленькую Салли, а потом мы отправимся в какой-нибудь дорогой ресторан. Платит она.

— Тебе Роберта нравится? — полюбопытствовал Анджело.

Бетси какое-то время молчала.

— Хочу тебе кое-что рассказать. О ней и моем отце. Полагаю, ты это должен знать. Мой дед, тот, кого звали Номер Два, имел необычные сексуальные пристрастия. Тебе это известно. Мой отец недалеко от него у шел.

— Ты хочешь сказать, что он гомик? Бетси фыркнула.

— Хуже. Он мазохист. А она садистка. Она его бьет.

Дурное предчувствие охватило Анджело. Что еще знает Бетси? Но голос его оставался ровным и спокойным.

— Откуда тебе это известно? С чего ты так решила?

Бетси сощурилась. Рот ее открылся, она пробежалась языком по верхним зубам.

— Мне сказал Номер Один. Перед самой смертью.

— А он откуда узнал?

— Анджело, для тебя не тайна, что Номер Один чертовски много знал. Я говорила тебе о видеокассете, на которой засняты мы с тобой. На другой он заснял отца и Роберту. Эту кассету он мне не показывал, но сказал, что она у него есть. Кассета была среди тех, что я сожгла на берегу в ночь его смерти.

Анджело накрыл ее руку своей.

— Груз воспоминаний очень тяжел, не так ли, Бетси?

— Когда я вспоминаю об этих видеопленках, мне становится не по себе, — призналась Бетси. — Номер Один не мог сам сделать эти записи. Он кого-то нанимал. Я удивляюсь, почему этот человек до сих пор не объявился и не пытается шантажировать нас. Три года...