Мустафа Голубич – тайный агент Сталина - [42]

А это уже ночная Москва. В кабинете в Кремле Симович и Молотов подписывают договор. Банкетный зал. К Божину Симичу, стоящему в стороне, с бокалом вина подходит Сталин, предлагает чокнуться.

– Поздравляю и благодарю, господин Симич. Вы хорошо, даже очень хорошо проделали свою часть работы. Передайте Мустафе мои поздравления. Еще раз благодарю, – и неожиданно приблизившись к лицу Симича, добавил с какой-то затаенной завистью, – да-а-а, «Черная рука», – и отошел, оставив оторопевшего собеседника одного.

А вот и утренние газеты с крупными заголовками: «Москва и Белград подписали договор о взаимопомощи в случае нападения на одну из сторон».

* * *

Берлин. Взбешенный Адольф Гитлер мечется по кабинету.

– Они что, с ума там сошли, в Белграде? Я же не могу ничего начинать, пока у меня на Юге такое творится. Полковник, пишите приказ: «Фельдмаршалу Кейтелю и генералу Йодлю. Приказываю. Начало операции по плану «Барбаросса» перенести на 22-е июня 1941 года. Далее. Директива №…»

– 26, мой фюрер.

– Директива номер 26. Приказываю, всеми имеющимися на данном направлении силами нанести удар возмездия по Югославии. В минимальный срок захватить Белград. Адольф Гитлер.

* * *

Большая комната, освещенная настольной лампой. Окна задернуты плотными тяжелыми шторами. На массивном письменном столе печатная машинка. На ней кто-то печатает, но человека не видно. Только лишь сверкает крупный перстень на безымянном пальце правой руки. Со спины видно, как человек заканчивает печатать, вынимает лист, внимательно перечитывает текст, складывает лист и кладет его во внутренний карман пиджака, висящего на спинке стула. В дверь осторожно стучат.

– Кто там? Войдите.

– Это мы. Не помешали? – в комнату входят Милован Джилас и Александр Ранкович, ближайшие помощники Тито.

– Входите, входите, товарищи. Что-то вы сегодня с утра пораньше. Случилось что-нибудь?

– Да нет, не случилось. Но некоторые странные вещи происходят, поэтому мы решили посоветоваться с тобой.

– Ну, ну, в чем дело?

– Дело, собственно, вот в чем, – начал объяснять Ранкович, высокий, немного сутуловатый мужчина, с худым продолговатым лицом, на котором выдавался крупный нос. – Некоторые наши товарищи, причем, хорошо проверенные товарищи, начали отказываться от выполнения партийных поручений.

– Это еще что за новость! А какие причины? – перебил его Тито.

– В этом-то и дело, – вступил в разговор Джилас. – Все они утверждают, что уже работают по заданию какого-то важного и известного человека. Имени они не называют, но мы установили, что приказы им отдает один и тот же субъект.

– Самое удивительное, – задумчиво вмешался Ранкович, – это то, что люди соглашаются работать на него без совета с нами. Он послал Вую Николича в Ниш, Селю Ивановича куда-то в район Лескетовца и Вранье. Вокруг него собираются еще и Матья Видакович, Чиле Ковачевич, Радивое Увалич, Чеда Попович, Чеда Крушевац, Милош Мамич, потом этот, Ранка Стефанович, братья Крусовац.

– Так, так, – задумался Тито. – Вот что, товарищи, надо бы добыть его фотографию. Но сделать это нужно незаметно. Это возможно?

– Думаю, что это не составит никакого труда. Я даже знаю, кто может это сделать, – заверил Джилас.

– Только осторожно, – повернулся к нему Тито, – а то перепугаете еще человека.

Ранкович и Джилас, пожав Тито руку, уходят.

Тито задумчиво ходит по комнате. На его властном, самоуверенном лице тревога.

– Кто бы это мог быть? Кто бы мог быть? Неужели тот? А что, пожалуй. Что-то о нем давно ничего не было слышно. И ведь никто мне не сообщил, что он в Белграде. Когда же он вернулся? Да это и не важно, когда. Важно – зачем. И с какими полномочиями? И почему Москва молчит? Почему никто не сообщил? Такая фигура здесь, под боком. Думай, думай, Иосип. Это может быть очень даже опасно. В Коминтерне поговаривали, что он и Сталин…, так, так. Ну и дела! Надо срочно, что-то предпринять. Нет, сначала надо выяснить, он ли это, а уж потом что-то делать. Вот это сюрприз. Может Георгия запросить? Нет, так не принято. Не спеши, думай. Как говорят русские, дров бы не наломать.

* * *

В нынешнем центре Белграда, там, где проспект Маршала Тито выходит на площадь «Славия» Джилас и Ранкович встретились с Васой (Василием) Ковачивичем-Чилетом.

– Послушай, товарищ Васа, у нас к тебе серьезный разговор. Пойдем, посидим где-нибудь, выпьем по чашечке кофе.

За столиками, стоящими прямо на улице, около маленького кафе, было пусто. Троица заняла крайний столик и заказала три порции ракии и кофе. Некоторое время молчали, словно ожидая выпивку, потом, обменявшись здравицей «Живели!», закурили. Начал Джилас:

– Друже Ковачевичу, Светозар Вукманович поведал нам, что ты каким-то работодателем обзавелся. Занят так, что на нашу работу у тебя и времени не остается. Работа-то хоть денежная?

– А-то как же. В наше время попробуй найти хоть какую-нибудь работу. Но ничего, мы приучены выполнять общественную работу, за которую еще и приплачивают. Но дело, товарищи, серьезное и отнимает много времени.

– А ты не мог бы нам показать твоего работодателя? – поинтересовался Ранкович. – Может, нам тоже что-нибудь перепадет?