Мусорный прибой - [22]

Не карма ли это? Ло Цзинь-Чен вздрогнул, представив себе, будто из пустоты на него смотрит холодный взгляд, оценивая его душу. По слухам, когда «Долгое Процветание» подходило к Гонконгу, там кто-то погиб. Боссы других кланов решили, что судно принесет с собой неудачу, и отказались принимать с него груз, поэтому Ло купил все, и по низкой цене. Дерзость всегда была основой его успеха в делах, с тех пор, как он возглавил клан Ло и стал строить свою бизнес-империю. Похоже, его сын унаследовал от него это качество.

При мысли о сыне его сердце сжалось, будто его грудную клетку присоединили к мощному вакуумному насосу.

Лосинпу, похоже, уловила какой-то необычный запах и резко повернулась к столу его сына. На ее лбу замигал зеленым иероглиф «чи», «приказ», так, будто она с большой скоростью получала информацию из эфира. Она глядела на изящную фотографию в рамке. На сливочного цвета циновке под фотографией золотом светилась строка текста: «Первое место, «Кубок Зеленого Острова», фотографии школьников, Первая Начальная Школа Кремниевого Острова: Ло Цзысинь».

– Это «мусорная девка», – сказала лосинпу, показывая на человека на черно-белой фотографии с абсолютной уверенностью.

– Она?

Ло Цзиньчен взял в руки фотографию. Фон на ней выглядел знакомым, но, если честно, все хижины «мусорных людей» выглядели одинаково.

– И что мы должны сделать, чтобы Хим-жи лучше стало? – спросил он, назвав сына уменьшительно-ласкательным именем[9].

– Ты должен найти эту девушку и в восьмой день следующего лунного месяца провести ритуал «масляного огня».

Ло Цзиньчен вздрогнул. Он слышал от старших о таком ритуале, но никогда не видел его своими глазами. Говорили, что это последнее средство, которое остается у богатых семей, если кто-то из их близких при смерти и когда уже попробовали все остальные способы. Ведьма должна была выкрасить себе лицо подкрашенным тунговым маслом, раздеться, надеть многоцветное платье, взять в руки наполненную маслом фарфоровую чашку, над которой произнесено заклинание, зажечь масло и бегать по улицам и переулкам в полночь, громко завывая, будто мечущийся в темноте заживо горящий человек. Если какой-либо случайный прохожий вскрикивал от страха, ведьма должна была разбить чашу с горящим маслом о ближайшую стену и издать оглушительный визг. В этом случае тот, кто вскрикнул от ужаса, умрет вместо пострадавшего, в качестве «вопящей подмены».

Закат; на западе садится солнце,

И семьи закрывают двери крепко.

Цыплята, гуси, даже вороны – все в гнездах;

Детишки малые, скорей домой.

Лосинпу снова начала распевать заклинание, отпуская духов обратно, включив в качестве аккомпанемента классическую мелодию «Со Нань Чжи»[10]. Печальная музыка, наполненная грустью, заставила Ло Цзиньчена ощутить холодок по спине. Зловещий зеленый свет на лбу лосинпо наконец-то погас, и Ло спешно включил яркие лампы накаливания, дабы быстрее вернуться в прагматическую реальность.

Мими бежала, но ее ноги, казалось, увязли в зыбучем песке. Чем сильнее она старалась, тем тяжелее ей становилось двигаться дальше.

Она не помнила, как долго она бежала, не помнила и то, где она. Было лишь четкое ощущение срочности, которое не давало ей сдаться и перестать пытаться бежать, хотя за ней никто и не гнался. Не было никакой конкретной угрозы, лишь некое бесформенное и безымянное предчувствие, накатывающее с моря, от самого горизонта. Краем глаза она, казалось, видела неописуемое свечение, в некотором смысле радужное, такое, какое можно увидеть на металлических покрытиях или в свете, преломленном кристаллами, переливающееся и движущееся, подобно накатывающимся волнам или летящим по небу облакам, которое пожирало неясное черно-белое пространство позади нее.

Мими ощутила, как свечение коснулось ее тела. Мир неожиданно будто опрокинулся. Мгновение назад она бежала по ровной земле, а теперь она карабкалась вверх по отвесному утесу. Сила тяжести теперь оказалась не под ногами, а позади, будто уходя в бесконечность, к горизонту. Мими пыталась за что-нибудь схватиться, но все вокруг было плоским и гладким, будто поверхность зеркала. Она закричала, но не услышала никакого звука.

Впереди было лишь падение, бесконечное падение.

Помогите!

Ощущение свободного падения ушло, на смену ему пришло нечто неподатливое. Мими поняла, что так и лежит на своей заплесневелой деревянной кровати. Проникающий сквозь веки неяркий свет подсказал ей, что уже начался новый день. Она уже неделю жила на территории клана Чень.

С тех пор как больше года мужчина из ее родной деревни лживыми посулами заманил ее на Кремниевый Остров, Мими впервые начала ощущать, что жизнь не настолько уже и плоха.

Каждое утро, около семи часов, все восемь женщин, жившие в этой хижине, просыпались в течение минут пяти. В будильниках не было никакой нужды, как и в петухах или каком-либо еще средстве. Они просыпались так, будто лучи света запускали некий биологический механизм, скрытый в их телах. Заправляли постели, умывались и чистили зубы у каменного корыта, покрытого зеленым мхом, и белая пена из корыта медленно стекала в квадратный пруд, откуда перетекала в пруд для промышленных и бытовых отходов, покрытый радужной масляной пленкой. Далее вода проходила долгий путь по трубам и канавам, но в конечном счете, как и все на этом острове, сливалась в море, без прикрас.