Мушкетеры (Сошедшие с неба) - [31]

Поставив ведро на спину вороного, он принялся тереть стену мокрой щёткой под самым потолком.

Запрокинув голову, Майя смотрела на удлиняющуюся полосу чёрного камня. Халид уже расчистил метра два, а под бурой корой оказывалась все та же чёрная стена без малейших следов охры.

Значит, вчерашняя линия не была вертикалью? Значит, где-то наверху она должна уйти в сторону? А может быть, она просто оборвётся, исчезнет?

— Попробуй правее! — крикнула девушка. — На метр правее!

— Сейчас! — отозвался мальчик и легонько похлопал коня по точёной шее.

Конь сделал два осторожных шага впёред.

— Слушай, Халид! — сказала Майя. — Ты же просто умница! Когда подрастёшь станешь знаменитым учёным, если будешь учиться. Тебе обязательно нужно учиться!

— Дедушка обещал послать меня зимой в Эль-Кабир, — промолвил мальчик. — В Эль-Кабире есть настоящая школа.

— А потом приезжай в Москву, в университет!..

— Тише!.. — раздался сверху шёпот. — Вижу краску!

— Осторожно! Ради всего святого, осторожно! — крикнула Майя.

— Будет лучше, если сейчас ты будешь наверху, а я буду внизу, — прошептал Халид. — Мне очень не хочется спускаться, но я думаю, что так будет лучше.

Они поменялись местами, и Майя несколько минут только покачивалась на спине вороного, стараясь удержать равновесие. Но потом освоилась и начала смывать плёнку песка и пыли, сквозь которую тускло просвечивала жёлтая черта. Скоро стало видно, что это — не вертикаль. Жёлтая линия изгибалась: один её конец уходил вниз, а другой поворачивал направо.

Давно прошло время обеда, а они даже не вспомнили о нём.

Каждые полчаса Халид и Майя менялись местами, и влажная капроновая щётка шла и шла дальше по толстой охристой черте. Яркая линия отклонялась вправо — и щётка отклонялась вправо; потом черта вдруг поворачивала вверх — и щётка шла вверх. Словно гончая по следу зверя.

Когда две расчищенные полосы — нижняя и верхняя — встретились, Майя спрыгнула вниз и несколько минут пристально смотрела на причудливую извилистую линию, высоко под потолком скрывшуюся под грязно-бурую корку.

Потом достала блокнот и зарисовала эту странную линию.

Халид стоял у неё за спиной и смотрел на кончик карандаша, повторяющий узор, открытый ими и неведомый никому, кроме них.

— Как ты думаешь, — спросила девушка, — куда пойдёт эта черта? Наверх? Вниз? Направо?

Мальчик молчал.

— Завтра увидим! Завтра всё увидим собственными глазами! — воскликнула Майя. — А сейчас надо ехать. Скоро начнёт смеркаться.

— Давай никуда не уезжать! — предложил Халид. — Давай останемся здесь. Я совсем не устал. Я могу работать всю ночь!

— Ещё заснешь и свалишься с коня, — засмеялась девушка. — А что я смогу без тебя сделать? Ничего! Придется потерпеть до завтра!

Вернувшись в лагерь, она зашла к Григорию:

— Пойдем подышим свежим воздухом на ночь!

Тарасюк рассмеялся:

— А то его днём не хватает!

Они вышли из палатки и медленно зашагали к роднику.

— Что слышно с саммилитами? — спросила девушка.

— Начал раскопки. В районе старых колодцев...

— Послушай, Григорий, — промолвила Майя, — ты никогда не слыхал, чтобы жители каменного века делили свои пещеры, ну, скажем, на две части?

— То есть как это — делили? — не понял Тарасюк.

— Не ширмой, конечно. Ну, например, чертой на стене?

— А почему ты спрашиваешь? — Тарасюк недоверчиво покосился на Майю.

— Просто так, пришло в голову.

Григорий пожал плечами. Вечно у неё разные фантазии.

— Спроси у Фернана. Он о каменном веке знает больше, чем сами неандертальцы...

Они повернули назад и, когда подошли к скале с «синей девушкой», услышали над собой тихий треск. Тёмная фигура виднелась наверху, прямо над пещерой.

— Чего не спишь? — крикнул Григорий по-английски.

— Хелло, Тарасюк! — откликнулись сверху. — Как гуляется с девушками?

— Упорный парень этот Вилли! — сказал Тарасюк. — Он тебе нравится?

— Парень как парень, — ответила Майя. — А что он всё лазает по скалам и чем там трещит?

— Берет пробы, ты же знаешь.

— А почему в темноте?

— А он работает и днём и ночью. Полезли к нему? — предложил Тарасюк.

Они вскарабкались по неровному, покрытому крупными трещинами камню и, стараясь двигаться как можно тише, подошли почти вплотную к Смиту.

Тихонько насвистывая какую-то незнакомую мелодию, Вилли медленно крутил рукоятку сверла.

— Подходите, подходите! — не оборачиваясь, проговорил он. — Тоже мне пинкертоны!

— Покажите, что вы тут делаете, — попросила девушка.

Смит выпрямился и посветил фонариком себе под ноги. В чёрном камне виднелась небольшая круглая лунка. В двух-трех шагах от неё чернела ещё одна.

— Зачем вам два образца с одного места? — спросил Тарасюк.

— Во-первых, не два, а десять, — со вздохом объяснил Вилли и направил луч фонаря в сторону.

Майя и Григорий увидели целую шеренгу круглых лунок, пересекавших скалу.

— А во-вторых, такова инструкция, которую я получил, от университетского начальства. Прошу извинить: сегодня я должен взять здесь еще одну пробу. А завтра полечу по другим точкам.

Он поднял буровую машинку, отмерил три шага от того места, где стоял, и Майя снова услышала беспокойный треск сверла.

За ужином Майя протянула Фернану листок бумаги со странной извилистой линией.