Мушкетер - [4]

Меня давно интересовало, почему отец избрал себе столь странное поприще – кулинарных дел мастер, ведь он был образован даже куда больше, чем мой учитель, добрейший отец Амвросий, да и по характеру своему привык командовать уж никак не поварами. Следует признать, впрочем, что он действительно был большим знатоком изысканных кушаний и гурманом (последнее качество я от него унаследовал, и это проявилось довольно рано). Но в оружии – холодном и огнестрельном – он разбирался ничуть не хуже, держался в седле с завидной выправкой и к тому же верхом управлялся с ружьем не хуже королевских карабинеров. В правой башне у нас хранился целый арсенал – семь мушкетов и мушкетонов, столько же пистолетов, старинная аркебуза и старинная же пищаль, даже ручная кулеврина, три шпаги, а уж стилетов, кинжалов и боеприпасов несчетное количество. И хотя владению шпагой я учился у мэтра Паре – старого учителя фехтования, непонятно, каким образом занесенного из Парижа в наше захолустье, – стрельбе и верховой езде обучал меня отец. Даже сейчас, несмотря на возраст, он был очень крепок и вынослив; во времена же своей молодости, несомненно, относился к числу настоящих силачей.

Конечно, я ни разу не спросил его о выборе той должности – тем более что он оставил ее вскоре после моего рождения и более не служил вообще, довольствуясь самостоятельным управлением имением. Владения де Порту были невелики и не обширны. Со слов отца я знал, что и дом, и земельные угодья – восемьсот акров пахотной земли в окрестностях Ланна – были куплены на деньги из жалованья, полуценного Авраамом де Порту из бедной казны короля Генриха. Уже после выхода в отставку отец прикупил мельницу на берегу Вера. Землю сдавали в аренду, и арендная плата в иные годы достигала немаленькой суммы в шесть сотен ливров. Столько же приносила мельница. Если прибавить к тому еще и продажу овечьей шерсти на двести – триста ливров в год и конопли с принадлежащего нам луга, то можно понять, что семейство де Порту было далеко не самым богатым в Ланне или Тарбе. Нам было далеко до иных сеньоров, чьи земельные владения исчислялись десятками тысяч акров, а годовые доходы – сотнями тысяч ливров. Но вряд ли кто из этих богачей, в том числе принадлежащих к знатным фамилиям, мог соперничать с г-ном де Порту в благородстве и даже величественности образа.

Несмотря на то что я никогда не слышал о каких-то перестройках нашего дома, мне всегда казалось, что его внешний облик хранил отпечаток личности мессира де Порту. На первый взгляд это был обычный для здешних мест двухэтажный особняк, сложенный из серого камня. Две квадратные башни, несмотря на сходство с крепостными, выполняли вполне мирные обязанности складских помещений – в них хранилось зерно прошлогоднего урожая, старая одежда, в подвалах под башнями – вино и масло. Правда, в одной из башен находилась оружейная комната; о которой я уже упоминал. Словом, мирный провинциальный дом, дом-обыватель, если можно так выразиться.

Но мне всегда мерещилась иная, воинственная сущность. И тогда добротная изгородь, окружавшая дом, амбар, часовню и конюшню, представлялась мне первой линией обороны против коварного и многочисленного врага, а дом становился настоящей неприступной крепостью.

И эта двойственность казалась мне отсветом сложной личности «офицера кухни» доброго короля Генриха Наваррского – Авраама де Порту.

Не скажу, чтобы я побаивался отца, но в его присутствии всегда испытывал некоторый трепет. Когда я вошел, он коротко кивнул и спросил – по обыкновению, не повышая голоса:

– Вчера я искал вас весь день. Соблаговолите ответить, где вы находились и почему вернулись поздно?

Я принялся рассказывать приготовленную заранее историю о поездке к друзьям в окрестности Тарба. Отец слушал меня с непроницаемым лицом. Когда фантазия моя исчерпалась, он заметил:

– Впредь, когда вы надумаете мне лгать, Исаак, постарайтесь придумать что-нибудь более правдоподобное. Придумывать нужно заранее. Ведь вы же знали, что я буду вас расспрашивать. И, главное, не путайтесь с названиями. Если бы вы путешествовали так, как рассказываете, то загнали бы лошадь еще по дороге туда и вернулись бы пешим. Между тем ваш любимый Вулкан стоит в конюшне и прекрасно себя чувствует. По-моему, он и вчера весь день пробыл там. У вас появилась новая лошадь?

Я покраснел и пробормотал что-то невразумительное. Некоторое время отец молча смотрел на меня. Я покраснел еще больше. Он чуть пристукнул своей тростью и принялся меня отчитывать – холодным бесстрастным тоном.

– Я рассчитывал на то, что вы изберете себе профессию достойную и уважаемую, а именно – нотариуса, – сказал он. – Тем более что ваш брат Гедеон готов оказать вам всяческое содействие и составить протекцию. Но, согласитесь, Исаак, странно видеть, как человек, готовящийся стать охранителем и знатоком законов, сам нарушает оные и водит компанию с настоящими преступниками!

На этот упрек мне нечего было сказать. Действительно, вчерашний день и часть сегодняшней ночи я провел с теми, кого отец называл преступниками, – с местными контрабандистами. Правда, я не участвовал в походе – он длился не один день. Вместе с тремя ровесниками я встречал тех, кто благополучно вернулся из Басконии, а потом праздновал с ними удачную операцию и даже получил небольшую долю за трехчасовое стояние в зарослях – четыре пистоля.