Мурманский сундук - [11]

Заг положил трубку и с повеселевшим лицом потянулся за сигарой. Но рука застыла на полпути.

Глава четвертая Зашитый

Бывший уголовник Васька Носов, по кличке «Зашитый», сидел в кафе «Золотой шар» в обществе старого приятеля и потягивал янтарное пиво, подливая в него водку по старой привычке из-под полы, на что обратил внимание его собутыльник. Васька не смутился и ответил:

— Что с детства вдолблено в башку, то остаётся навсегда.

Он хотел привести пример из своей тюремной жизни, но раздумал, однако бутылку поставил на стол.

Кличку «Зашитый» к нему приспособили давно, когда он, уже патентованный алкоголик, с приличным стажем, вшил себе в ляжку капсулу с импортным снадобьем, чтобы навеки покончить с вредным пристрастием. Помогло оно или Васька сам взял себя в руки, тогда ещё тридцатилетний парень, имевший за плечами два срока, но запои прекратились. Более того, когда надо, Васька позволял себе расслабиться, пропустив стакан водки, или опорожнив пару-тройку банок пива или соединив это вместе, и не чувствовал тяги повторить на следующий день. Видимо, железная воля не позволила ему спиться. Капсула давно была вынута из тела, но кличка «Зашитый» осталась.

Кафе, где он сидел с приятелем, было второсортным, типа «забегаловки» и сколько не тщились новые хозяева, приватизировавшие старую точку общепита, придать ему, если не помпезный, то во всяком случае респектабельный вид и заманить этим народ, посетителей заходило мало, в основном московский люд победнее да приезжие, пропустить на скорую руку порцию сосисок да отведать овощного салата. Едоки здесь долго не задерживались, мелькали, как на вокзале, почему Зашитый и любил это место.

Здесь он ничем особо не выделялся, и в повседневной суматохе на него никто не обращал внимания, а он не любил, если на него «клали глаз». Кафе было во внутреннем дворике, его мало, кто знал, и Васька частенько наведывался под сень золотистых круглых люстр. Облюбовал он «Шары» ещё в то время, недавнее, кстати, когда после последней отсидки, работал на оптовой базе грузчиком. Теперь, сменив место работы, продолжал заходить сюда и ни за какие деньги не поменял бы его на другое.

На его широкие плечи была накинута потёртая кожаная куртка, открывавшая грудь, обтянутую бордовой футболкой с широким воротом. На столе рядом с пивной кружкой лежала кожаная кепка а ля Лужков. Поредевшие волосы Зашитого были коротко подстрижены. От затылка к уху белой полосой шёл узкий шрам, полученный в молодые годы, когда собутыльник в драке полоснул финкой по роскошной шевелюре Васьки Носова. На темени чуть-чуть обозначалось светлое пятно, которое и прикрывал Зашитый своей чёрной кепкой.

— Пиво освежает, а водка бодрит, — усмехался он, показывая крупные с лёгкой желтизной крепкие зубы, и снова подливал в кружку водки из бутылки с красивой этикеткой.

Сидели они с приятелем давно, ведя задушевный разговор.

Зашитый иногда, подавшись вперёд, похлопывал собеседника на правах старшего жилистой загорелой рукой с синей татуировкой на кисти по плечу, повторяя:

— Рад, рад видеть тебя, Лосось! Ты не знаешь, как я рад. Давно вот так со старыми корешками не базарил.

Приятель, носивший рыбью кличку, по виду напоминал советского инженера средней руки. А кличку получил, видимо, из-за бесцветных «рыбьих» глаз, холодных и ничего не выражающих.

— Давно на свободе? — спросил Зашитый.

— Второй год.

— И за это время не накрылся?

— А я перестал домушничать. Завязал. Сейчас другие направления есть.

Зашитый с прищуром оглядел дорогой костюм, неряшливо сидевший на покатых плечах Лосося, усмехнулся про себя: одень сову в павлиньи перья, а всё равно когти видны.

Он задержал взгляд на руках Лосося, кисти которых были почти синими от множества наколок. Лосось, видимо, стеснялся их и поминутно натягивал рукава пиджака на пальцы.

— Например? — спросил Зашитый, оторвав взгляд от рук собеседника.

— Например, коммерция. Кстати, навар больший можно получить, чем в нашем ремесле, и будешь почтенным человеком, перед которым будут шапку ломать, льстить и заискивать, а не вором.

Зашитый сузил глаза, оглядев двух вошедших новых клиентов, отвернулся и ответил:

— Да, жизнь круто поменяла интересы…

— Поменяла, — согласился Лосось. — Многие из наших своё дело открыли, живут вольготно, в ус не дуют. Ну сам посуди, где это раньше я мог разъезжать на «мерсе», а теперь…

— Я так и понял. Недаром ты картинки на руках прячешь.

Лосось демонстративно положил руки на стол, словно не слышал слов приятеля и спросил:

— А сам-то где?

Зашитый ответил не сразу. Он отпил пива, пополоскал во рту, облизал губы и сказал:

— Я сначала мантулил грузчиком на овощной базе, а потом один старый кореш подсказал мне местечко. Там и работаю до сих пор и не обижаюсь. Получаю зелёными. На жизнь хватает и остается.

Он сказал Лососю не всю правду, скрыв её часть, посчитав, что детали собеседнику знать ни к чему.

— Работа не пыльная? — допытывался Лосось, поняв, что Зашитый не особенно склонен рассказывать о себе и пытаясь разговорить его наводящими вопросами.

Зашитый понял, куда клонит приятель и ответил:

— Не пыльная. В охране я.