Мурли - [14]

Она сидела там и смотрела, как по небу над Страховым банком ползет неторопливая луна. Из ночных садов поднимались дурманящие ароматы, то здесь, то там на крышах вспыхивали огоньки кошачьих глаз. Всё так запуталось в этом мире!

На следующее утро Тиббе вручил ей сверток.

— Это подарок, — пояснил он. — Я получил большой гонорар.

— Как красиво, большое спасибо, — обрадовалась Мурли. В свертке оказались перчатки.

— Это для приёма, — сказал Тиббе.

— Какого приёма?

— Сегодня вечером в отеле «Монополь» состоится приём. В честь юбилея господина Смита. Мы оба чересчур застенчивы, нам нужно учиться преодолевать робость. Я думаю, что селёдочник там тоже будет.

— О! — просияла Мурли.

— Я купил перчатки, — сказал Тиббе, — потому что подумал: если вы там кого-нибудь оцарапаете в перчатках, то будет не так больно.

ПРИЁМ В ЧЕСТЬ ГОСПОДИНА СМИТА

— Лучше я вернусь домой, — прошептала Мурли. — Мне страшно.

Они стояли на Грунмаркт перед отелем «Монополь». Здание отеля окружали бесчисленные машины, оживленная и нарядная толпа спешила на праздник в честь господина Смита.

На Мурли были новые перчатки, но как только она увидела такое обилие людей, её охватила робость.

— Все страхи долой! — отважно заявил Тиббе. — Смотрите, вон Биби выходит.

Сияя от радости, к ним вприпрыжку подбежала Биби.

— Что это у тебя? Фотоаппарат?

— Первая премия! — гордо сообщила Биби. — Я получила первую премию на конкурсе рисунка.

— Ты её точно заслужила!

— Рисунок висит на стене. И будет висеть там целый день. Я сама выбрала подарок.

— Ты пойдешь с нами туда? — спросила Мурли.

Биби покачала головой.

— Сегодня приём для взрослых, — сказала она. — У нас уже был праздник. В школе.

Она побежала дальше, а Тиббе подал Мурли руку:

— Идемте же, юфрау Мурли. И прошу вас не мурлыкать, не шипеть, не тереться головой ни об кого, включая селёдочника!

— А собаки там будут? — испуганно спросила Мурли.

— Нет, собак на приёмы не пускают.

Внутри было полным-полно народу. Господин и госпожа Смит сидели на эстраде в окружении корзин с цветами, позади них были развешаны рисунки. Получилась замечательная выставка, портрет Помоечницы красовался на самом почетном месте. «Первая премия», — гласила табличка.

— Ах, Тиббе! — воскликнул господин Смит. — Мой дорогой Тиббе, как приятно, что ты пришёл. Взгляни, какой подарок я получил от жителей города. Цветной телевизор! Правда, здорово?

Тиббе пожал ему руку и представил Мурли:

— Моя секретарша, юфрау Мурли.

— Очень приятно, — привстал господин Смит. — Кажется, мы уже виделись раньше? Вы забрались на дерево…

Сзади напирали новые поздравляющие, и Тиббе с Мурли прошли в зал. Гости стояли небольшими группами. Селёдочник уже был здесь. Он помахал Мурли, и она залилась краской. Булочница тоже приветливо кивнула Мурли, которой приём начинал всё больше нравиться.

«Всё идет как нельзя лучше, — с облегчением подумал Тиббе. — Сегодня в ней нет ничего кошачьего».

По залу в неизменной шубе фланировала мефрау Фан Дам. Она то и дело останавливалась пошептаться с другими дамами. Они подталкивали друг друга локтями, поглядывая в сторону Тиббе и его секретарши.

Мурли снова забеспокоилась.

— Не обращайте на них внимания, — тихо сказал Тиббе.

Они подошли к красиво сервированному столу. Маленькие палочки были воткнуты в бутербродики с колбасой и сыром.

— Всё это можно брать просто так? — спросила Мурли.

— Чуть позже, — остановил её Тиббе.

В дверях появился солидный господин в очках и костюме в полоску.

В зале сразу стало тихо. Все приветствовали его с величайшим почтением.

— Это бургомистр? — прошептала Мурли.

— Нет, — тоже шепотом ответил Тиббе. — Это директор парфюмерной фабрики господин Эллемейт. Очень важная шишка. Он делает много добра.

— А что такого он делает? — спросила Мурли.

— Он дает деньги на Добрые Дела.

Мурли хотела спросить что-то ещё, но кругом на них зашикали:

— Тс-с-с!

— Сейчас будет говорить господин Эллемейт! — зашелестело по залу.

Все подались вперед, чтобы не пропустить ни единого слова, и из-за толчеи Мурли с Тиббе потеряли друг друга.

Его оттеснили в конец зала, в то время как Мурли вытолкнули прямо к столику, стоя за которым господин Эллемейт готовился держать речь.

— Многоуважаемый юбиляр, — начал он. — Дамы и господа.

В зале стало совсем тихо.

— Я удовлетворен количеством собравшихся поздравить нашего дорогого господина Смита.

Говоря, он раскачивал на пальце цепочку с ключом от автомобиля.

Ключик качался над столиком из стороны в сторону.

Тиббе нашёл взглядом Мурли и к своему ужасу заметил, что её глаза двигаются туда-сюда, как на соревновании по настольному теннису. Она не слушала оратора, а лишь завороженно следила за раскачивающимся ключиком, как кошка за бумажным бантиком на ниточке.

«Сейчас она прыгнет», — подумал Тиббе и громко кашлянул, но Мурли не обратила на него ни малейшего внимания.

— Кого из нас не обучал господин Смит, — разглагольствовал оратор, — и мы все…

Звяк!

Обтянутая перчаткой рука метнулась в воздухе, и ключик громко звякнул о столик.

Господин Эллемейт в испуге осекся и обескураженно взглянул на Мурли. Все рассерженно повернулись к ней. Сейчас она была похожа на застигнутую на месте преступления кошку, которая мечется в поисках выхода. Тиббе попробовал протолкнуться к ней, но она вдруг нырнула вниз, к ногам гостей, и исчезла.