Мурка-моряк - [4]

Во время работы собака всегда сидит на своём месте: либо на привязи у якорной лебёдки, либо — во время штормов — в командной рубке.

Говорят, что собакам вредно жить на судах с железной палубой, что они от этого заболевают и умирают. Не знаю, так ли это. На сельдяном траулере деревянная палуба.

Старых и дряхлых судовых псов никогда не бросают. Если опасаются, что собаке не вынести предстоящего длительного рейса, то её пристраивают на другой корабль в порту. Там о ней будут заботиться до самого отплытия, а потом потихоньку переправят на судно, которому предстоит долго находиться в гавани. Иной старый пёс без конца путешествует в порту с корабля на корабль до самой своей смерти.

Наш штурман рассказал мне такую историю.

Прежде на их корабле жила старая овчарка — отличный моряк. Она больше пяти лет провела в Северной Атлантике и сменила несколько судов. Дважды её крали в порту — сманивали ночью на траулер, который отплывал утром. А сманить с корабля на корабль собаку, особенно умную собаку, — сложная операция. Нередко она приводит к ссоре между капитанами и командами.

Сельдяной траулер, на котором жила старая овчарка, как-то во время зимнего лова попал в сильный шторм. Дни и ночи напролёт корабль подбрасывало на волнах высотой с дом. И собака заболела. Она перестала есть. Ноги у неё затекли, взгляд потускнел. И, когда корабль прибыл в Мурманск, моряки решили оставить собаку на берегу. Нашёлся добрый старик, который взял её к себе.

Траулер поставили на ремонт, и он простоял в доке два месяца.

К тому времени о старой собаке забыли. И перед отплытием взяли на судно молодого пса. Но в день отплытия, в тот самый момент, когда со всеми таможенными формальностями было покончено и корабль начал потихоньку отваливать от причала, старая собака явилась в порт. Она мчалась по набережной во весь дух. Подбежав к причалу, от которого корабль уже отошёл метра на два, она отступила назад и, не колеблясь ни минуты, со всего разгона прыгнула вперёд. Ей удалось повиснуть на поручнях, и матросы подняли её на палубу.

Собака уже совсем поправилась. Но удивительно то, что именно в этот день она что-то почувствовала, оборвала цепь и примчалась к своим.

Собака принялась осматривать корабль, зашла во все каюты, в салон, поднялась на командный мостик и тут начала лизать капитану руку. Она всё ещё дрожала от напряжения. А после, обнаружив в капитанской каюте щенка, спавшего на её месте, она накинулась на него и чуть не загрызла. Капитану стоило большого труда усмирить её. Не существует более ревнивого животного, чем судовая собака. Пришлось перевести щенка из каюты капитана в матросский кубрик, расположенный в носовой части. Собак нельзя было выпускать на палубу одновременно: овчарка набрасывалась на щенка. Эта старая судовая собака обиделась, обиделась как человек. Она любила капитана, но не могла ему простить того, что рядом с ним, на её корабле, на её месте, в её каюте, появился какой-то вислоухий глупыш, не знавший, что такое море.

Она сердилась на капитана и находила немало поводов к тому, чтобы показать ему это.

Когда корабль приплыл к Фарерским островам, у которых стояла советская плавбаза, щенка передали на другой траулер. Лишь после этого овчарка простила капитана.

Хоть двадцать пять человек и уживаются вполне дружно на сельдяном траулере, для двух собак он слишком тесен.

У судовых псов свои повадки. Как только судно возвращается в свой порт из длительного рейса, собака сразу спрыгивает на берег, отыскивает песчаное место и принимается копать. Это удивительное зрелище! Целая туча песка взлетает из-под её лап, которые действуют необычайно энергично и проворно. Через некоторое время она успевает зарыться в такую глубокую яму, что видишь лишь её спину и торчащие уши.

Видно, собака не забывает земли, видно, ей порядком надоедает гладкая, скользкая и жёсткая палуба.

Затем судовые псы на несколько недель пропадают. Никто не знает, что они делают, куда отправляются, — вероятно, отыскивают своих друзей и резвятся с ними. Однако ежедневно собака является в порт, чтобы хоть издали поглядеть на свой корабль. Перед отплытием эти посещения учащаются. У собак хорошее чутьё. По характеру работ на борту, по груде припасов на палубе, а то и по настроению людей они всегда предчувствуют близость отъезда. И в день отплытия или немного раньше пёс — тут как тут! — всегда оказывается на своём месте. Он является обычно отощавшим и слегка запаршивевшим. Безусловно, слишком долгое пребывание на берегу успевает ему надоесть не меньше, чем любому порядочному моряку.

Отплытие

Наш корабль стоял в таллинской рыбной гавани. И в тот день, когда мы отплывали в длительный рейс, была почти безветренная погода. Таллинский залив сверкал и переливался на солнце. Два белых облачка медленно скользили по синему небу с востока на запад.

С самого утра корабль заполнили люди. Они сидели на палубных люках и в каютах. Моряков пришли провожать жёны. Нарядно одетые девушки, появлявшиеся на причале, просили, робея и краснея, вызвать то одного, то другого матроса. Перед тем как расстаться на несколько месяцев, людям необходимо выяснить и разрешить многое. Надо ведь напомнить моряку, что во время шторма следует спрятаться в уголок потише и думать о тех, кто остался на суше. Девушки, поговорив с матросами через борт, поднимались на палубу и начинали осматривать корабль.