Муравейник - [19]
охраны. Одну за другой опускал мистер Макинтош книги обратно в сумку и улыбался. Потом он увидел стопку тоненьких синих брошюр и начал просматривать их. «Закон о труде туземцев», «Закон о труде подростков», «Закон о передвижении туземцев». Смеясь, мистер Макинтош небрежно перелистывал брошюрки, и, если бы его услышал Дирк, смех этот ужалил бы его сильнее, чем удар бичом.
И в самом деле: ведь когда он терпеливо разъяснял приходившим по вечерам к нему в хижину товарищам по несчастью смысл всех этих законов, ему казалось, что каждое его слово — это камень, брошенный им в мистера Макинтоша, его отца. И все же мистер Макинтош смеялся, поскольку он, как и Дирк, хотя и по-своему, но тоже откровенно презирал эти законы.
Когда в свои довольно редкие поездки в город мистеру Макинтошу случалось проезжать мимо здания парламента, он окидывал его снисходительным одобряющим взглядом: «А почему бы и нет? — казалось, говорил он. — Занятие ничем не хуже других».
Еще раз улыбнувшись отчаянным попыткам Дирка хоть чем-то отомстить ему, мистер Макинтош швырнул брошюры и книги обратно. Затем, поинтересовавшись, что же еще есть в шалаше, он обернулся и только теперь заметил высоко подвешенную полку, на которой стояли статуэтки. Мистер Макинтош затрясся от злобы, и кровь бросилась ему в голову.
С полки, держа на руках ребенка, уставилась на него стыдливо-чувственным взглядом мать Дирка. Вот и ее дочь, маленькая, присевшая на корточки девочка с тоненькими ножками и любопытными глазами. А там, с краю, — комочек глины, выщербленный, но все еще сохранивший черты энергичного, сильного Дирка.
Тяжело сопя, еле сдерживаясь, мистер Макинтош попятился, чтобы получше разглядеть статуэтки, и наступил каблуком на краешек какой-то деревяшки. Он посмотрел под ноги: на полу лежало изображение его прииска, вырезанное и раскрашенное Томми. Мистер Макинтош увидел огромную яму и черные маленькие фигурки с нелепо закинутыми руками, бросающиеся в огонь. Потом увидел себя: широко расставив ноги, сдвинув на затылок шляпу, он стоял на краю котлована с дубиной в руке. [52]
Потрясенный увиденным, вне себя от гнева, мистер Макинтош выскочил на поляну. Все в нем бурлило и клокотало от злобы. Продираясь сквозь высокую, густую траву, он ходил взад и вперед, посматривая на хижину. Потом подошел и заглянул внутрь. Сомнений не могло быть. С полки, словно желая сказать ему: «Конечно, это я, ты что, не узнаешь?» — застенчиво смотрела мать Дирка. А на полу — неоспоримое свидетельство того, что думает о нем и о его жизни Томми, — лежал квадратный раскрашенный кусок дерева. Мистер Макинтош вытащил из кармана коробку и зажег спичку. Он осознал, что стоит в хижине с неизвестно зачем зажженной спичкой в руке, и, бросив ее, затоптал ногой. Затем, глядя то на полку, то на деревянный прииск, лежавший на полу, он набил табаком трубку, сунул ее в рот и закурил. Вторая спичка упала на пол и продолжала гореть, выбрасывая белые язычки пламени. Мистер Макинтош со злостью придавил ее каблуком. Не помня себя от ярости, он зажег еще одну спичку, воткнул ее в тростниковую крышу, вышел на поляну и вскоре исчез в кустарнике. Не оглядываясь, он зашагал домой, где его ждал ужин из отварного мяса с морковью.
Мистер Макинтош был поражен, возмущен, зол на весь мир. Потом он почувствовал себя оскорбленным, и ему захотелось с кем-нибудь поделиться, как чудовищно несправедлив к нему Томми. Но поделиться было не с кем, и раздражение сменила какая-то тихая грусть, не покидавшая его несколько дней, пока, наконец, он не обрел свое обычное спокойствие. Только тогда он взглянул на себя со стороны и не одобрил свое поведение. Не то чтобы он жалел, что спалил хижину, — это, по его мнению, была чепуха. Он злился на себя за то, что поддался гневу и оказался у него в плену. Кроме того, он знал, что даром это ему не пройдет.
Итак, он ждал, но его не покидали мысли о жестокости судьбы, отказавшей ему в сыне, которому он смог бы передать свое дело; разумеется, он был искренне убежден, что дело его не должно быть брошено. С горечью подумал он об отрекшемся от него Томми. Он по-прежнему испытывал нежность к этому мальчику, и, ожидая его, мистер Макинтош представлял себе, как он будет пристыжен.
Когда Томми вернулся домой, он прежде всего пошел на поляну к муравейнику, но там уже не было шалаша — [53]
только куча золы, которую уже почти разметал ветер. В кустах на поваленном дереве его ждал Дирк.
— Что здесь случилось? — спросил Томми и тут же поспешно добавил:—А книги? Ты спас их?
— Он все сжег.
— Почему ты знаешь, что это он?
— Знаю.
Томми сочувственно кивнул.
— Все твои книги пропали, — виновато, жалобно, будто он сам сжег их, произнес Дирк. — И твои фигурки и котлован тоже.
Но Томми только нетерпеливо передернул плечами: его работа, стоило ему только ее закончить, больше его не интересовала.
— А может, выстроим новый шалаш?
— Мои книги сгорели, — тихо сказал Дирк, и Томми увидел, как он судорожно стиснул руки. Инстинктивно, словно освобождая место для ярости своего друга, Томми посторонился.
— Вот вырасту и выгоню отсюда всех вас — всех до одного; ни одного белого не останется в Африке! Ни одного!
Дорис Лессинг получила Нобелевскую премию по литературе с формулировкой: «Повествующей об опыте женщин, со скептицизмом, страстью и провидческой силой подвергшей рассмотрению разделенную цивилизацию». Именно об опыте женщин и о цивилизации, выставляющей барьеры природному началу, пойдет речь в книге «Бабушки». Это четыре истории, каждая из которых не похожа на предыдущую.Новелла, давшая название всей книге, — самая, пожалуй, яркая, искренняя, необычная.Что делать женщине, которая любит сына подруги? Природа подсказывает, что надо отдаться чувству, что никогда она не будет так счастлива, как в объятиях этого молодого человека.
Гарриет и Дэвиду с самого начала удается осуществить прекрасную мечту всех молодоженов: у них есть большой и уютный дом, стабильный доход, четверо счастливых и прелестных ребятишек и куча любящих родственников. Каникулы в их доме — изобильные праздники жизни и семейного счастья. А потом у них появляется пятый ребенок, ничего сверхъестественного… Но вот человек ли он?
Марта Квест, молодая романтичная идеалистка, бунтует против сложившегося монотонного уклада жизни. Ей хочется читать взахлеб, мечтать о несбыточном и танцевать до упаду. Ей хочется дать волю инстинктам в поисках мужчины своей мечты.«Марта Квест» — роман, переведенный на все европейские языки и выдержавший несколько десятков изданий. Книга, принесшая Дорис Лессинг, нобелевскому лауреату по литературе за 2007 год, мировую известность.
Британская писательница Дорис Лессинг – лауреат Нобелевской премии по литературе за 2007 год. Она обладает особым женским взглядом, который позволяет ей точно и в то же время с определенной долей скептицизма писать о разобщенности современного мира."Лето перед закатом" – роман, погружающий читателя в глубины расстроенной психики и безумия. Героиня романа – привлекательная женщина балзаковского возроста, оказывается оторванной от привычной жизни.
Саре Дурхам шестьдесят пять лет, и она уже не ждет от жизни никаких сюрпризов. Однако все меняется, когда экспериментальный театр, в котором работает Сара, решает поставить пьесу о Жюли Вэрон, красавице квартеронке, жившей в XIX веке. Один из лучших романов знаменитой английской писательницы Дорис Лессинг, лауреата Нобелевской премии за 2007 год.
Роман известной английской писательницы, лауреата Нобелевской премии Дорис Лессинг рассказывает о древней женской общине, существовавшей в прибрежной полосе Эдема. Женщины этой общины не знали мужчин и в них не нуждались. Деторождение управлялось лунным циклом, рожали они исключительно девочек. И вот появление на свет странного ребенка - мальчика - угрожает разрушить гармонию их существования…
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.