Муравейник - [28]

Однажды, когда я была в гостях у своего парня и мы с его мамой пили чай на кухне, в дверь позвонили. Под предлогом покурить Глеб вышел в подъезд с нежданным гостем. Спустя десять минут я решила нарушить затворничество своего парня, посмотреть, кто пришел, и вышла к ребятам. На лестничной площадке пахло горелой бумагой, паленным сеном и еще чем-то мерзким. У открытого окна, среди густого облака белого дыма, стоял мой парень с приятелем и курил. Ребята громко разговаривали и не сразу меня заметили. А я тихонько притаилась у двери и не верила своим ушам – речь шла о наркотиках.

Тогда я узнала, что Глеб травится этой дрянью и подсаживает на нее своих друзей. Конечно, показывать свои эмоции парню я не стала, хотя эта новость была для меня ударом под дых и выворачивала душу наизнанку. Я не знала, что делать… С одной стороны, во всем этом «варится» дорогой мне человек, с другой – гадость, которая выходит за границы дозволенного. Раньше я слышала о наркотиках только в новостях и никогда не сталкивалась с ними воочию. Помню фильмы о наркоманах, которые нам показывали в школе. Страшные кадры убогих людей, потерявших здоровье, семью и работу, остались навсегда у меня в памяти. Я не могла в это поверить, но теперь эта дрянь стала частью и моей жизни.

Потерять еще одного близкого человека, который в прошлом избавил меня от кучи комплексов и заставил после долгой спячки открыть глаза на мир, я была не готова, но и плавать в этой грязной луже тоже не хотела. Подумала, что стоит понаблюдать за происходящим со стороны и помочь Глебу забыть об этой мерзости. Когда-то парень протянул мне руку помощи, и я искренне была ему за это благодарна. Сейчас же наступила моя очередь вернуть долг. Так я начала знакомиться с наркоманами, узнавать о запрещенных препаратах и попала в самый центр ада.

Я общалась с ничтожествами, которые раньше имели все: достойную работу, стабильный заработок, семью, а потом связали свою жизнь с этой гадостью. Страшная ошибка разрушила их счастье и сломала судьбы их близких. Наркоманы сдавали детей в детские дома, делали аборты, распродавали семейные реликвии, разводились со своими супругами, воровали пенсии у престарелых родителей, попадали в тюрьмы и подсаживали на эту дрянь других людей.

Я видела худые, бледно-серые тела зависимых: лица, покрытые прыщами, разрушенные зубы, язвы на руках и ногах, жидкие сальные волосы и уставшие глаза, в которых отражались страдания и мольба о помощи. Меня не покидали чувства отвращения и жалости к этим несчастным. Хотелось отхлестать их по щекам и выкрикнуть:

– Очнитесь! Вы же загоняете себя в гроб, ломаете жизни других… Ради чего?!

Когда знакомые Глеба во главе с ним стали предлагать мне попробовать эту дрянь, я поняла, что пора бежать не оглядываясь, и высказала все своему парню в лицо.

Он не смог со мной расстаться: сказал, что любит и просто не представляет свою жизнь без меня – маленького луча света во тьме. Глеб уверял, что завяжет с наркотиками раз и навсегда, но ему нужны моя помощь и поддержка. Я же была только рада вытащить своего парня из грязи. Вместе мы сражались с этой гадостью полгода.

Раз восемь мой парень срывался, и мы начинали сначала. Тогда я попросила его прекратить встречи с наркоманами и вообще выбросить из своей жизни все, что связывало его с этой дрянью. Он согласился. А потом начал обманывать меня – говорить, что ничего не принимал и все это – лишь плод моего воображения. Впрочем, к тому времени я уже с легкостью могла отличить нормальное состояние моего парня от того, когда он принимал наркотики.

Мать Глеба вкалывала на трех работах, почти не появлялась дома и еле сводила концы с концами. С отцом-алкоголиком мой парень не общался. Его родители развелись лет 15 назад, и с тех пор папа Глеба пропал: с ребенком не виделся и даже не платил алименты.

Я не опускала руки и все еще старалась помочь парню в борьбе с наркотиками. Единственное решение, которое осталось у меня в запасе, – предложить Глебу переехать ко мне. Так я смогла бы контролировать почти каждый его шаг. Но он отказался. Наверное, не хотел оставлять мать в одиночестве или чего-то боялся. Я решила переехать к нему. Сначала парень идею поддержал, но через пару минут заставил меня от нее отказаться. По его словам, ютиться втроем в маленькой комнате – то еще удовольствие. Так что жить мы с Глебом продолжали отдельно, но виделись почти каждый день.

Ничего не менялось. Наркотики и мой парень были вместе, как и прежде. Из-за этого мы ссорились, и я много раз предлагала ему расстаться. Сначала Глеб угрожал мне самоубийством, а потом и вовсе перестал воспринимать мои слова серьезно: продолжал звонить и караулить меня у подъезда, как ни в чем не бывало. Я же испытывала к нему только привязанность и жалость, о любви речи не шло. Но даже этого хватало, чтобы помешать нам порвать раз и навсегда. После долгих молений парня о прощении и душещипательных признаний в любви мое сердце не выдерживало, и я снова оказывалась втянутой в грязь. В этих мучительных терзаниях и муравьиных склоках пролетели еще два месяца. Глеб так и не смог выбраться из порочного круга, но и меня отпускать не хотел.