Муравечество - [68]

На самом деле я знаю, что я ей неинтересен, как и, подозреваю, всем, кто интересен мне. Я муравей. Даже имея на руках джинна в флаконе с духами, я не способен представить себя в фантазиях моложе, красивее, умнее или богаче. И тем не менее почему-то вполне могу представить себя в еще более невозможном сценарии — в кошмаре с перемещением между телами. Мне кажется, на самом деле я жажду унижения. Это иронично или как минимум любопытно, ведь в реальной жизни как раз унижения я больше всего боюсь и его же чаще всего испытываю. И все равно несчастен. Почему?

Глава 25

После представления я отправляюсь на сеанс в кабинет мсье Барассини, лицензированного гипнотизера и гипнотерапевта. Стены приемной украшены плакатами мсье Барассини, великого менталиста/гипнотизера/хеллстромиста, с впечатляющими иллюстрациями в стиле XIX века, с которых в глаза зрителю пристально смотрит, как я предполагаю, сам Барассини в лиловом тюрбане. Плакаты не вселяют уверенности, а поскольку я все еще отхожу от аяуаски, они скорее нагоняют на меня ужас. Однако на стенах есть и несколько дипломов в рамках, один — из Гарвердского университета гипноза, я слышал, это отличное учебное заведение, хотя и не имеет никакого отношения к Гарварду. Однако Барассини мог поступить благодаря родственным связям, так что я пока не тороплюсь с выводами. Дверь в кабинет открывается, выглядывает Барассини. Без тюрбана он похож на профессора: по-отечески заботливый, анемичный, весьма солидный, частично парализованный, симпатичный, с огоньком в глазах, точнее — в глазу, в правом: вероятно, из-за операции по удалению катаракты.

— Мистер Розенберг, — говорит он.

— Да. Хотя я предпочитаю гендерно-нейтральное обращение «микс».

— Совершенно верно, — говорит он. — Вы можете войти, микс Розенберг.

Я захожу в кабинет. Заставил ли он меня зайти с помощью гипноза? Или я зашел, потому что он просто попросил? В любом случае, переступая порог, я чувствую, что теряю контроль над ситуацией. Стоит ли мне беспокоиться или это, наоборот, воодушевляет — что он, возможно, настолько хорош в своем ремесле, что я даже не замечаю, как он манипулирует мной?

Я сажусь на кушетку.

— Здесь сижу я, — говорит он.

— А, — говорю я. — Простите.

Поднимаюсь, оглядываю кабинет. Здесь больше нет мест, куда можно присесть, разве что за стол.

— Вы хотите, чтобы я сел за стол?

— Нет. Здесь тоже сижу я, хотя и не сейчас.

— Тогда где?

Он указывает на складной стул у стены.

— А.

— Лучше всего, когда клиенту не настолько комфортно, чтобы он уснул.

— Понимаю, — говорю я.

Раскладываю стул и сажусь.

— Добро пожаловать в мои офисные помещения, — говорит он. — То, что я здесь практикую, — не совсем гипноз. Я называю это «гипгноз».

— Гипноз?

— Нет. Гипгноз.

— Не слышу никакой разницы, — говорю я.

— Там еще одна буква.

— Какая буква?

— «Г».

— А.

— Нет. «Г», — поправляет он.

— Понял. И где она находится?

— А. Между «п» и «н».

— А. Понял. Типа как «гнозис», — говорю я.

— Вы сказали «гнозис» или «нозис»?

— Гнозис. Слова «нозис» не существует.

— Тогда да. Вам известно, что означает слово «гнозис»?

— Да.

— Что?

— Это какой-то экзамен? Знание. В основном в духовном смысле. Знание о Боге и о самом себе, — говорю я.

— Прекрасно, — говорит он. — Теперь расскажите, зачем вы пришли.

И — вот так просто — я чувствую сильное желание рассказать. Что за странной силой он обладает? Если уж совсем начистоту, должен признать, что при мысли о передаче ему власти над собой я почувствовал легкое волнение в паху.

— Мне нужно вспомнить фильм, настолько подробно, насколько это возможно.

— Интересно, — говорит он. — Конечно, я могу помочь. Я часто работаю с клиентами, которые пытаются восстановить воспоминания о насилии, утраченном времени или прошлых жизнях.

«Прошлых жизнях? — думаю я. — Он что, обкурился?»

— Я знаю, о чем вы думаете, — говорит он. — В конце концов, я умею читать мысли — я, как вы нас называете, телепат.

Он прав; я действительно называю таких, как он, телепатами. Еще я называю их шарлатанами.

— Или шарлатанами, — усмехаясь, говорит он. — Так вы нас тоже называете. Все это я уже слышал, микс Розенберг.

Кем бы он ни был на самом деле, он хорош.

— Слушайте, — продолжает он, — я могу вам помочь. Я введу вас в состояние гипгнотической релаксации и помогу получить доступ к воспоминаниям, которые вы считали навеки утраченными. Вам следует знать, что я работаю не только с теми, кого похищали инопланетяне, или с теми, кто хочет вспомнить свою прошлую жизнь, — я, кстати, верю и в то и в другое, — но и с полицией Нью-Йорка и несколькими другими крупными полицейскими департаментами.

— Ого. — Я впечатлен. — И каковы ваши успехи?

— Я у них занимаюсь оформлением документов, и я чертовски в этом хорош. Самое главное: чтобы все получилось, мне нужно ваше полное доверие. Возможно, у вас есть какие-то опасения насчет меня или моих методов, которые я мог бы развеять?

— Полагаю, я действительно опасаюсь, что, пока буду под гипнозом, вы внушите мне ложные воспоминания.

— Зачем мне это?

— Я не говорю, что вы обязательно так поступите. Просто отвечаю на ваш вопрос об опасениях. Это просто пришло мне в голову. Мне необходимо вспомнить фильм в деталях.