Мup - [18]

Так продолжалось несколько часов, после чего со мной провели еще несколько тестов: на зрение, скорость реакций, слух, и даже на предчувствие – который я с треском провалил. Мне показалось, что вторая часть обследования была формальностью, поскольку доктор и его ассистент делали это спустя рукава, по их лицам было видно, что это им неинтересно. По контрасту, во время моего «купания» они были невероятно активны и порой даже взволнованы, крайне сосредоточены и внимательны.

По окончанию тестов я не поехал домой, так как получил мысли от Лейлы, которая хотела встретиться со мной в районе старого Технологического института, рядом с клиникой, куда меня доставили из Италии. Я обрадовался, что увижу ее и сразу согласился.

* * *

На улице меня ждали Улирих и Лейла. Они о чем-то активно спорили, так что заметили меня только тогда, когда я подошел к ним вплотную.

– Привет, – первым делом я поздоровался с сестрой, а затем обратился к ее спутнику: – Улирих, спасибо тебе. Ты сильно выручил меня. Я даже не знаю, что было бы, если б ты не появился.

– Это Лейла уговорила меня. И прошу, не вляпывайся больше ни во что. Второй раз вызволять тебя я не буду.

– Ну что, доволен собой? Я думала, что это я подвела родителей, – начала отчитывать меня сестра. – Ты хоть понимаешь, что сделал?

На ее глазах выступили слезы, и она с дикой злостью посмотрела на своего друга, стиснув зубы. Уголки губ разъехались по разным сторонам, оголив немного зубы, что придало ей особо свирепый вид.

– Все обошлось. И благодаря вам все обошлось. С меня причитается.

– Поверь, я пью только дорогой виски, – улыбнулся Улирих. – Мне сказали, что ты здоров, как бык. Тебя быстро подлатали, да?

– Что это за аппарат, в котором проводили тесты? – решил я получить ответ на интересующий меня вопрос.

Мой, казалось бы, простой вопрос, вызвал сильное раздражение у сестры. Она скривила лицо и даже отвернулась. На фоне темно-синего неба и сильного ветра ее движения были особо драматичными. А строгая атмосфера исторического центра города как будто подчеркивала важность этого момента.

– После заживления ран бывают последствия. Мы должны были убедиться, что все в порядке, – сказал быстро Улирих, глядя в сторону. – Мне показалось, что он что-то не договаривает, но я не стал развивать эту тему. Не хотелось еще сильнее портить настроение сестре. – Остался еще один вопрос. С аборигеном из Италии.

Я совсем про него забыл. Мне не хотелось вспоминать о нем, хоть я и был обязан ему жизнью. Я не знал, что он рассказал, и как вообще после всего случившегося его переправить в рационал. Наверняка за ним будут следить и еще допрашивать.

– Я обещал переправить Боро в рационал, – виновато сказал я Улириху. Это была скорее просьба. Он так успешно справляется с проблемами, что, может, и в этот раз поможет?

– Нет, – покачал головой мой собеседник. – Теперь это опасно. Особенно тебе. Я надеюсь, что не нужно дополнительно говорить, чтобы ты навсегда забыл о своем бизнесе. И предупреди своего компаньона, чтоб он залег на дно. А с итальянцем я разберусь сам. Пристроим его пока здесь, а там уже посмотрим. Никаких контактов. Просто забудь о его существовании. В общем, мне тоже столько светиться не нужно.

– Но я ему обязан, – проснулось у меня чувство долга перед своим спасителем. – С ним же все будет в порядке?

– Я говорю: позабочусь. И передам твою благодарность.

Больше своего спасителя я не видел. И до сих пор хочется верить, что Улирих сдержал свое обещание.

* * *

Оставшись наедине с Лейлой после ухода Улириха, я почувствовал себя ребенком, который только что совершил дурной поступок. Мне было неудобно начинать говорить первым, я все ждал, чтобы она выругалась, даже наорала на меня, но не молчала с разочарованным лицом, иногда сжимая губы, как будто сдерживая эмоции.

В итоге я предложил пройтись. Мы еще долго молчали, лишь изредка перекидываясь ничего не значащими фразами, словно очень далекие люди, вынужденные проводить время вместе. Погода, дороги, дома, архитектура и еда – мы начинали каждую из этих тем, быстро обозначали свою точку зрения и молчали дальше.

Тогда мне не была понятна ее злость. И только сейчас я понимаю ее истинную причину. Она, скорее всего, ненавидела себя. Но в тот момент я был уверен, что Лейла просто разочаровалась в своем брате, в том, что помогла мне с моей затеей. А чего, собственно, она ожидала? Незаконная деятельность всегда связана с риском, и когда она помогала мне – только подталкивала к этому. Так, каждый варясь в своих мыслях, мы дошли до центра старого города – Исаакиевского собора.

Я никогда не придавал большого значения этому огромному монументу – наследию прошлого. Огромные колонны, величественно уходящие вверх. Широченные ступени. Открывшийся вид заставил меня остановится, отвлечься от грустных мыслей и просто наслаждаться.

– Творение Монферрана, великого человека. Раньше такое создавали… А теперь мы не способны ни на что, – сказала Лейла, и по ее голосу я сразу понял, что эта фраза значит много больше, чем все предыдущие.

– Мы создаем другое.

– Пытаемся и ищем, как крысы в лабиринте. И ты сам обрек себя на это.