Муос. Падение - [36]

– Теперь же по инициативе Шестого следователя мы возобновили допрос о тех обстоятельствах, – вновь взяла инициативу Жанна. – В существенных деталях рассказ Вась-Вася не соответствовал тому, что он рассказал следователю восемь лет назад. Стало быть, наш доктор сильно подзабыл свою легенду. Не буду перегружать сообщение деталями, а приведу лишь однозначный вывод о том, что и нынешний его рассказ явно надуман. Когда доктор понял, что мы его раскусили, если можно так назвать наш скромный результат, он перестал говорить вообще. Не помогли ни пытки, ни наркотики, ни гипноз. Вернее, гипноз на него вообще не действовал, что никак не вяжется с психотипом нашего покойного доктора. Скрытое тестирование подсказывало явное возбуждение простоватого доктора при ответах, вернее, отказах отвечать на вопросы, связанные с некоторыми летальными исходами в Госпитале за последние восемь лет. Доктор был явно не тем, за кого себя выдавал. Совершенно определенно он был подвергнут некой форме зомбирования, и произошло это восемь лет назад. Зомбирование настолько жесткое, что врач на одном из допросов схватил карандаш и попытался проткнуть себе шею. И я могу поклясться, что ему удалось бы покончить с жизнью таким способом, если бы я не оказалась шустрее, а старик явно слабее меня. Но доктор все равно нас перехитрил. Когда мы посадили его в пустую клеть под постоянное наблюдение, он лег в позу зародыша, повернувшись к охраннику спиной, и, имитируя беспокойный сон, перегрыз себе вены на одной из рук. А для того чтобы охранник не заметил растекающейся крови, он ее просто высасывал из своей вены, пока не потерял сознание. Когда же охранник все-таки заметил неладное, Вась-Вась уже остывал. Скажите, генерал, это не напоминает вам кое-какую историю из прошлого Муоса?

– Не хотите ли вы сказать, что у нас снова объявились ленточники?

– В самую точку, генерал! В самую точку, – развеселилась Жанна, наблюдая реакцию Дайнеко.

– И я уверена в том, что по крайней мере Соломон и Якубович являются ленточниками! – вставила Вера.

– Что-то здесь не так. Но как же они обманули регулярное тестирование на ленточников? – озадаченно поинтересовался генерал. – Да и, насколько я помню, ленточники не дают в обиду своих хозяев. А тут самоубийство…

– А вот здесь надо дать слово профессионалу…

Джессика чувствовала себя здесь не в своей тарелке – ей с самого начала хотелось, чтобы это все побыстрее закончилось и она смогла вернуться к своей работе. Но когда ей дали слово, говорила она хоть кратко, но спокойно и уверенно, почти без акцента:

– Все, что я знала из паразитологии ленточников, и то, что мне сообщила Шестой следователь, наталкивало на мысль о наличии паразита в теле доктора. Однако я не выявила никаких следов хирургического вмешательства на затылке погибшего. Не нашла я паразита или следов его пребывания в традиционном месте гнездования червя. И все же я вспомнила привычку доктора потирать пальцами шею как раз под нижней челюстью. Обследуя труп в этом месте, я нашла едва заметный рубец в подъязычной области, а хорошо порывшись, и червя, который сросся со спинным мозгом, спрятавшись прямо в позвоночном отверстии.

Джессика достала из медицинского чемодана две небольшие стеклянные банки, наполненные жидкостью, и поставила их на стол прямо перед генералом.

– Этот образец заспиртован много лет назад – такой тип червя всем хорошо известен. А вот этот я извлекла из Вась-Вася. Конечно, для более досконального изучения вам надо обратиться к кому-либо из зоологов. Я же увидела лишь более приспособленную особь: она длиннее и тоньше, с более плотным хитиновым покровом, более острой головкой и псевдочелюстью, что позволяет быстрее пробивать себе путь к спинному мозгу. Но главное, даже невооруженным глазом видны нервные тяги червя, которые у него на порядок толще, чем у его предшественников. Однозначно, мы видим более совершенное создание, чем то, которое когда-то чуть не погубило весь Муос. Червь теперь прячется в позвонке, что обеспечивает ему большую безопасность и не вызывает у носителя затылочного рефлекса. Но даже не это самое главное. Если помните, у зараженных червем ленточников было замечено значительное снижение интеллекта. Ничего подобного я не наблюдала у Василия Васильевича. Я думаю, что на текущем эволюционном витке для паразита проблема частичного блокирования умственной деятельности носителя снята. А за счет того, что червь фактически заставляет носителя самоотверженно действовать в одном направлении, не отвлекаясь на посторонние занятия и мысли, зараженный человек станет более интеллектуально продуктивным, чем был до вселения в него паразита. Что мы, собственно, и наблюдали в ситуации с Василием Васильевичем, который еще восемь лет назад был рядовым хирургом и именно после возвращения с Борисовского тракта стал делать успехи, работая как одержимый, что, впрочем, другими врачами списывалось на своеобразные последствия стресса, вызванного убийством коллег, похищением и последующим блужданием в подземельях и на Поверхности. И еще: настойчивость Вась-Вася в совершении самоубийства указывает на то, что паразит не навязывает носителю, как было когда-то, инстинкта сохранения собственной особи. Я думаю, что нынешние ленточники действуют в пользу всего вида, будучи готовы пожертвовать жизнью отдельных хозяев.