Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн - [76]
Глаз Будды находится над нашими двумя глазами. Вначале это был глаз на лбу Махесвары, восьмого из двадцати дэв. Затем этот глаз стал символизировать единство за пределами двойственности. Таким образом, в буддизме выражение «видеть одним глазом» противоположно по смыслу английскому слову one-eyed (одноглазый), которое означает «ограниченный», «неспособный видеть вещи в перспективе».
Третий глаз есть у каждого. Все живые существа и даже неживые объекты наделены им. Все пользуются им, сами того не подозревая. Именно с помощью этого глаза мы читаем поэзию и, как это ни странно, слушаем музыку. Можно даже сказать, что этот глаз видит вещи, каковы они есть, поскольку вещи предстают перед нами в своем подлинном виде (только) тогда, когда мы видим их этим глазом.
Конец стихотворения интересен. Зрячие ведут зрячих; слепые ведут слепых. Все ведут и всех ведут. Выражение «слепец, ведущий за собой толпу слепцов», происходит из Нирвана-сутры (глава XXIX), но вопрос Сэкисо возник, скорее всего, в результате наблюдений за уличными акробатами, которые были популярны в старом Китае (их изображения сохранились, например, на посуде, которая хранится в Храме Сёсоин в Наре). Эти акробаты проделывали разные трюки, стоя на верхушке столба, который держал на голове другой человек. Дзэнские мастера, наблюдая за такими представлениями, думали: «Какой замечательный талант! Но в дзэн нужно пойти дальше этого!»
Случай XLVII. ТОСОЦУ ЗАДАЕТ ТРИ ВОПРОСА
Тосоцу (Доу-шуай, 1044–1091) стал священником в молодости. Вначале он изучал буддизм хинаяны и махаяны, а затем дзэн.
Однажды он посетил Сюти в храме Кайэйдзи. После короткого разговора с гостем Сюти понял, что Тосоцу получил хорошее образование.
— Я вижу, ты выдающийся человек. Но скажи мне, почему ты разговариваешь и ведешь себя, как пьяница?
Тосоцу покраснел, на лице у него выступил пот, но все же он ответил спокойно:
— Прошу вас, не отказывайте мне в вашем милостивом сострадании.
Сюти продолжал разговаривать с ним, испытывая его, задавая вопросы, которые чаще всего приводили Тосоцу в замешательство. Впоследствии Сюти позволил Тосоцу приходить к нему для собеседования.
Однажды Сюти сказал ему:
— Встречался ли ты с Игу из Хосё?
— Я читал его Изречения, и этого для меня достаточно. Я не хочу встречаться с их автором, — ответил Тосоцу.
— А как насчет Кокубуна[189] из Тодзана?
— Кандзайси?[190] Этот болван в панталонах, воняющих мочой? Разве от него можно ожидать чего-то хорошего?[191] — спросил Тосоцу.
— Тебе пришло время сделать вонь панталонов Кокубуна своей, — сказал Сюти.
Тосоцу подчинился его велению, отправился к Тодзану и не возвращался, пока не постиг его дзэн. Когда он вернулся к Сюти, тот спросил у него:
— Теперь, когда ты увидел жителя Кандзан,[192] что ты можешь сказать о Великой Вещи?[193]
— Если бы не ваше наставление, я бы прожил в заблуждениях до конца своих дней, — сказал Тосоцу и поклонился Сюти.
После этого Тосоцу стал настоятелем храма Тосоцудзи, от которого и получил свое имя. Когда Тосоцу родился, Сэтте было шестьдесят пять лет. В 1063 году, когда Тосоцу было двадцать, родился Энго. Когда Тосоцу было двадцать три, Вильгельм Завоеватель одержал победу при Хастингсе. Умирая, Тосоцу написал стихотворение:
Тосоцу воздвиг три препятствия, спрашивая у монахов:
«Чтобы избавиться от иллюзий и познать истину, вы должны постичь вашу подлинную природу. Но где она в это самое мгновение?»
«Когда вы постигаете вашу подлинную природу, вы освобождаетесь от жизни и смерти. Но когда меркнет свет ваших глаз,[196] как вы можете избежать жизни и смерти?»
«Освободившись от жизни и смерти, вы знаете свой путь после смерти. Но когда четыре элемента распадаются, где вы оказываетесь?»
Вопрос души и ее бессмертия, кажется, возникал и представлял собой проблему в самом начале дзэнской истории. Будда отказался отвечать на него, сказав, что рассуждения на эту тему не имеют смысла. Но даже если согласиться с Буддой в отношении нашего личного существования после смерти, смерть тех, кого мы глубоко любим, делает этот вопрос актуальным. Однако Тосоцу не дает нам ответов в обычном смысле слова. Фактически он только задает вопросы, как Шекспир; вероятно, он считает, что смысл жизни в том и состоит, чтобы отвечать на вопросы о смысле жизни. Перефразируя Конфуция, можно сказать, что, если человек видит вопрос утром, он может умереть без ответов вечером. Но можно сказать об этом и по-другому: мы пытаемся ответить на вопрос, чтобы лучше понять сам вопрос. Ответ — это средство; вопрос — это цель.
Суть первого вопроса в том, где пребывает наша «природа», которую мы должны «постичь». Ответ на него довольно прост: это сама Природа. Такой ответ имеет научное подтверждение. Эддингтон говорит:
Субстанция сознания не разбросана по пространству и времени; пространство и время являются частью циклической схемы, которая по существу проистекает из нее. Но мы должны предположить, что так или иначе эта субстанция делится на части. Она достигает уровня сознания лишь в некоторых местах, но из этих островков построены, все наши знания. Помимо прямого знания, содержащегося в каждой самосознающей области, есть еще знания, полученные с помощью логического вывода. К последнему типу знаний относятся наши представления о физическом мире.