Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада - [8]

• доступность важнейших составляющих социальной среды (рынка занятости, жилья, образования, социального, культурного обслуживания и т. д.);

• социокультурная дистанция между принимающим и посылающим обществом;

• этнокультурные особенности групповой самоорганизации, производные от специфики социальной организации и традиций посылающего общества;

• различия в установках на адаптацию разных групп мигрантов, определяемые соотношением временных трудовых мигрантов и мигрантов, ориентированных на постоянное проживание в данном конкретном месте, в миграционном потоке;

• исторически сложившийся групповой опыт выживания в инокультурной среде, особенно городской;

• развитость и доступность формальных и неформальных сетей взаимодействия для мигрантов.[30]

В качестве основных показателей успешности социокультурной адаптации мигрантов в новой для них среде можно выделить следующие:

• установление позитивных связей с новой средой;

• решение повседневных житейских проблем (школа, семья, быт, работа);

• участие в социальной и культурной жизни принимающего общества;

• удовлетворительное психическое состояние и физическое здоровье;

• адекватность в общении и межкультурных отношениях, целостность и адаптивность личности.

Процесс адаптации у разных индивидов и групп значительно варьирует по скорости и характеру протекания – от нескольких месяцев до 4–5 лет и более, прежде всего в зависимости от социокультурной дистанции между мигрантами и местным населением. Исследования американских и британских социальных антропологов К. Оберга, А. Фэрнхема, С. Бочнера, И. Бабикера, Ф. Бока и др. показали, что результатом может быть испытанный иммигрантами культурный шок, который Ф. Бок определил как «эмоциональную реакцию, возникающую как следствие неспособности понять, проконтролировать и предсказать поведение других, в результате чего может закрепляться культурная дистанция между ними и хозяевами.[31] Ее величина как раз и зависит от степени реальных различий между культурами родной страны и принимающей.

Другие авторы связывали культурный шок с неопределенностью/непониманием норм принимающего общества и, следовательно, с трудностями контроля над ситуацией и ее прогнозированием. Культурный шок и большая культурная дистанция могут оказывать заметное негативное воздействие на психофизио-логическое состояние иммигрантов, вызывая постоянную тревожность, замешательство, приступы апатии, продолжающиеся до тех пор, пока не сформируются новые когнитивные конструкты для понимания норм другой культуры и выработки соответствующих моделей поведения.

К. Оберг выделил шесть основных психологических признаков культурного шока:

• напряжение, сопровождающее усилия, необходимые для психологической адаптации;

• чувство потери или лишения статуса, друзей, родины, профессии, имущества;

• сбой в ролевой структуре (ролях, ожиданиях), искажение самоидентификации, путаница в ценностях, чувствах;

• чувство тревоги, основанно на различных эмоциях (удивлении, отвращении, возмущении, негодовании), возникающих в результате осознания культурных различий;

• чувство неполноценности вследствие неспособности справиться с новой ситуацией.[32]

По данным исследования под руководством Л. М. Дробижевой, «наиболее значимо связаны с состоянием повышенной тревожности различия в пище, религии, уровне образования, обычаях ухаживания и проведения досуга».[33]

Тем не менее не все иммигранты переживают депрессию и чувство тревоги, некоторые из них приобретают новый опыт, не испытывая серьезных стрессов, и успешно адаптируются к условиям другой культуры. Как установил П. Адлер, культурный шок ассоциируется с негативными последствиями, хотя в определенных дозах он может оказать позитивное влияние на личностный рост. В результате у человека появляется возможность приобрести новые ценности, установки и паттерны поведения. В столкновении с другой культурой индивид получает новое знание опытным путем, начиная понимать источники своего собственного этноцентризма, и в результате у него формируются новые взгляды на природу человеческого многообразия.[34]

Однако, как уже отмечено, адаптация и тем более ассимиляция иммигрантов – это двусторонний процесс, поскольку он требует усилий и со стороны членов принимающего социума. Разрабатывая в 1960-х гг. понятие ассимиляции на американском материале, Милтон Гордон отнес к числу условий, необходимых для полной ассимиляции иммигрантов, «отсутствие предрассудков, отсутствие дискриминации, отсутствие конфликта по вопросам ценностей и власти», акцентировав, таким образом, готовность ассимилирующего сообщества принять новых, ассимилированных членов.[35]

Добровольное обособление (сегрегация), «капсулирование» этнических иммигрантских общин в городах часто является вынужденной стратегией адаптации к принимающему обществу, которая обусловлена низким уровнем готовности общины к интеграции с местным сообществом и/или отсутствием благоприятных условий для интеграции в принимающем социуме. Особенно сильным и негативно окрашенным противопоставление «пришельцев» «коренным» оказывается тогда, когда иммигранты действительно резко выделяются своим внешним обликом и поведением, отвергают модель адаптации, предполагающую ассимиляцию, быстрое «растворение» в принимающей среде. Отсюда чрезвычайно усиливающаяся зависимость новых переселенцев от сформировавшихся в больших городах землячеств, этнических общин, а также этнических криминальных структур, которые помогают им с переездом, обустройством, поисками работы, но не бескорыстно. «Современные крупные города сегодня перестали быть индустриальными “плавильными тиглями”, какими они были в XIX и в большей части ХХ века, – отмечает известный российский историк Алексей Миллер. – В том городе новоприбывший по найму или “лимиту” шел работать на крупное предприятие, вписывался в коллектив и т. д. В современном городе он ищет поддержки у существующей уже здесь общины земляков и работу надеется найти у них, а не на заводе “Сименс” либо “Москвич”…».