Мультики - [11]
Тоша нес ахинею:
— Девушка, гы! А вы знаете, что вы, гы… мой идеал… девочки?..
А потом, когда выяснилось, что никакое знакомство, уже не говоря про большее, нам не светит, Тоша выкрутился, сказав, что ничего не получилось из-за меня, дескать, телка решила, что я — его младший брат.
Десятого февраля был день рождения у Козуба — ему исполнялось шестнадцать. Отмечали за городом, в каком-то номенклатурном профилактории, где мать Козуба работала администратором. Зимой там никого не было, кроме двух сторожей, которым мы проставились литром самогона, сардинами и тушенкой. За это нам отдали в полное распоряжение целый этаж одного из корпусов и связку ключей от номеров — двух- и четырехместных, причем с постельным набором. В просторном холле был телевизор, магнитофон и две больших колонки к нему, одним словом, место оказалось шикарным — все, как и обещал Козуб.
Поехали, конечно, всей компанией, ну и Лысый взял свою губастую Марину — «Соси Лорен», как за глаза называли ее Лещ и Борман…
Водки было мало, до этого мы оббегали весь район, но смогли затариться только «Горькой стрелецкой настойкой» — пойлом в тридцать пять оборотов, на поверку оказавшимися злее сорока водочных. Кроме того, был еще самогон. Всю еду мы привезли с собой: оливье, селедку под шубой, колбасу, консервы рыбные и мясные, хлеб. Козуб прихватил пару трехлитровых банок с компотом и томатным соком.
Вручали имениннику подарки. Лично я подарил металлистскую кожаную перчатку без пальцев, украшенную стальными шипами. Выглядела перчатка очень агрессивно. Я снял ее в декабре с какого-то неформала после рок-концерта в ДК строителей. Отбившийся от своего кожаного стада неформал был совсем не воинственным, в отличие от перчатки. А сам концерт мне в принципе понравился — и атмосфера, и публика. Я раньше и представить не мог, чтобы зрители танцевали у сцены, размахивали руками. Случился, помню, смешной эпизод: у патлатого в очках солиста неожиданно отцепился гитарный ремень, так что его акустическая гитара звучно стукнулась об пол, и в зале кто-то сказал: «О, Страдивари поломали!» — в это время как раз по телевизору шел многосерийный фильм «Визит к Минотавру», — и все вспомнили про скрипки и засмеялись. Мне даже показалось, что эту группу на сцене больше всерьез никто не воспринимал, хотя они и пели что-то гражданско-продвинутое: «Новое время не терпит соплей! Новое время тара-та-та-та» — забыл…
Тоша вручил Козубу выкидной ножик — он всегда, если что, дарил ножик, благо у него их была куча. Куля — чистую кассету «Sony», Шева — болгарскую зажигалку, Паша Конь — пластинку: на одной стороне «Наутилус», на другой — «Бригада С». Боня подарил Козубу фотографии с приемами карате — отснятые страницы с дерущимися фигурками, Тренер — плакат: смерть в фашистской каске и мантии с топором выходит из клубов дыма, а внизу надпись «Kiss». Шайба подарил набор одноразовых бритв, и Лысый посмеялся, что зачем, Козуб вполне еще сможет побриться вафельным полотенцем. Козуб спросил, это как, Лысый принес из номера полотенце, обернул им подбородок Козуба, а потом резко дернул, так что чуть кожу ему не сорвал — это была такая шутка, Козуб обиделся и несколько минут гонялся за улюлюкающим Лысым вокруг стола и по коридору. Сам Лысый подарил колоду порнографических карт — черно-белые парнашки. Правда, сразу предупредил, что колода не полная, не хватает пары карт, и прибавил: «Но ведь ты же не собираешься в дурака играть! Правильно?»
Поначалу было радостно. Пили за Козуба, за родителей, за «мультики», за Бормана и Леща. Громко слушали «Машину времени», подпевали, танцевали, дурачились под советскую эстраду, орали как сумасшедшие: «А-а-а-ппп! И тигры Боярского съели! А-а-а-ппп! И струны из жопы торчат!» Лысый вскакивал и тряс стол так, что падали бутылки, и кричал, что это Спитак, землетрясение в Армении, и мы смеялись. Затем Козуб достал свои подарочные карты, мы сели играть в тысячу, но партия быстро заглохла, потому что все больше разглядывали фотки.
Семерка треф своим кукольным личиком была очень похожа на Наташу Новикову. Эта другая, взрослая, но все равно Новикова сидела, расставив согнутые ноги в сетчатых чулках. На ней была короткая майка-тельняшка, чуть сползшая с плеча, так, чтобы обнажить одну грудь. Пальцами правой руки «семерка» раздвигала кудряшки на лобке, и при этом ничего толком видно не было, один тусклый расфокус, а указательный палец левой руки «семерка» сунула в рот. Эту карту я, каюсь, под шумок припрятал. Впрочем, так поступил не я один. Козуб на следующий день ругался, что вот, сволочи, треть колоды своровали!
Раньше всех напился Шева. Я отлично помню, как ему за столом рассказывал Куля:
— Знаешь, что телкам поет кукушка? В пятнадцать лет: «Никому, никому, никому», в шестнадцать: «Одному, одному, одному», в восемнадцать: «И тому, и тому, и тому», в двадцать: «Кому?! Кому?! Кому?!» Шутку понял?
Шева смеялся: «Кому, кому! Понял!» — и так кивал, что казалось, у него отвалится голова. Когда мы вышли на крыльцо курить, я, зачарованный первым хмелем, наблюдал, как Шева палит расческу. Едкая пластмасса капала и чадила приторным, травяным запахом, какой бывает в церкви. А Шева гудел, изображая одновременно мотор самолета и рев падающих фугасов, и увлеченно бомбил коптящими каплями какие-то пятна на ступенях. Потом я замерз и вернулся в дом.
«Библиотекарь» — четвертая и самая большая по объему книга блестящего дебютанта 1990-х. Это, по сути, первый большой постсоветский роман, реакция поколения 30-летних на тот мир, в котором они оказались. За фантастическим сюжетом скрывается притча, южнорусская сказка о потерянном времени, ложной ностальгии и варварском настоящем. Главный герой, вечный лузер-студент, «лишний» человек, не вписавшийся в капитализм, оказывается втянут в гущу кровавой войны, которую ведут между собой так называемые «библиотеки» за наследие советского писателя Д. А. Громова.Громов — обыкновенный писатель второго или третьего ряда, чьи романы о трудовых буднях колхозников и подвиге нарвской заставы, казалось, давно канули в Лету, вместе со страной их породившей.
Михаил Елизаров – автор романов “Библиотекарь” (премия “Русский Букер”), “Pasternak” и “Мультики” (шорт-лист премии “Национальный бестселлер”), сборников рассказов “Ногти” (шорт-лист премии Андрея Белого), “Мы вышли покурить на 17 лет” (приз читательского голосования премии “НОС”). Новый роман Михаила Елизарова “Земля” – первое масштабное осмысление “русского танатоса”. “Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей».
Новое издание дебютной повести Михаила Елизарова, автора романов «Библиотекарь» (2007), «Pasternak» (2003) и нескольких сборников рассказов. «Ногти» прогремели в самом начале нулевых и давно стали библиографической редкостью и одним из самых читаемых текстов в русском интернете.
Михаил Елизаров написал жесткий и смешной памфлет, бичующий нынешние времена и нравы. «Pasternak» — это фантастический боевик, главная тема которого — ситуация в православии, замутненном всевозможными, извне привнесенными влияниями. Схема романа проста, как и положено боевику: есть положительные герои, этакие картонные бэтмены, искореняющие зло, и есть само Зло — чудовищный вирус либерализма рasternak, носители которого маскируют духовную слабость разговорами об «истинных человеческих ценностях». Символ подобного миросозерцания — псевдоевангельский роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго».
«Если допустить, что у сочинителя на письменном столе имеется две чернильницы с различной природой чернил, то эта книга, в отличие от всех предыдущих моих, написана полностью содержимым второй чернильницы. Такое со мной впервые.Отличительное свойство этих „вторых чернил“ — вымысел. В книге ни слова правды».
Я впервые увидел Дмитрия Вачедина в Липках, на мастер-классе «Знамени». В последние годы из Германии приходит немало русских прозаических и поэтических текстов. Найти себя в русской прозе, живя в Германии, довольно трудно. Одно дело — воспоминания о жизни в России, приправленные немецкими бытовыми подробностями. Или — попытка писать немецкую прозу по-русски. То есть — стилизовать по-русски усредненную западную прозу… Но как, оставаясь в русском контексте, писать о сегодняшнем русском немце?Вачедин лишен ностальгии.
Рассказ «Гусеница» — одно из самых удачных произведений Дмитрия Вачедина. Сюжет строится на том, что русский мальчик ревнует маму к немцу Свену (отсюда в сознании ребенка рождается неологизм «свиномама»). Повествование ведется от третьего лица, при этом автор удивительным образом словно перевоплощается в мир маленького Миши, подмечая мельчайшие детали — вплоть до «комнаты, из-за своей треугольности как бы стоящей на одной ноге» и двери, которая «шатаясь и проливая кровь, поддается». Герой Вачедина как бы служит объектом для исследований, которого искусственно привнесенные в жизнь обстоятельства — семейные, социальные, но чаще связанные со сквозным мотивом эмиграции — ломают: так, ребенок в финале вышеназванного рассказа навсегда утрачивает русскую речь и начинает говорить только по-немецки.Борис Кутенков.
Мирослав Маратович Немиров (род. 8 ноября 1961, Ростов-на-Дону) — русский поэт, прозаик, эссеист, деятель актуального искусства. Главное сочинение Немирова — фундаментальная «Большая Тюменская энциклопедия» («О Тюмени и о её тюменщиках»).Цель, ставимая перед собой издателем-составителем — описать словами на бумаге абсолютно все, что только ни есть в Тюмени (люди, дома, улицы, заведения, настроения умов, климатические явления, события, происшествия, и проч., и проч.) + описать абсолютно все, что имеется в остальной Вселенной — в приложении к городу Тюмени и/или с позиций человека, в ней обитающего: Австралию, Алгебру, жизнь и творчество композитора Алябьева, книгу «Алиса в стране чудес», и т. д., и т. п.[Примечания составителя файла.1. В этом файле представлена устаревшая версия 7.1 (апрель 1998), которая расположена на сайте ЛЕНИН (http://imperium.lenin.ru/LENIN/27/nemirov/intro-izda.html)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Полина Клюкина не пишет про любовь полов своего поколения. Она пишет про поколение своих родителей. Её короткие рассказы заставляют сопереживать и бередят душу. Наверное, от того, что в них нет стандартных сюжетных схем, а есть дыхание жизни. В 2009 году она стала финалистом Независимой литературной премии «Дебют».
Нагиб Махфуз (1911 г. — 2006 г.) — выдающийся египетский писатель, основоположник современной арабской литературы, лауреат Нобелевской премии, автор трех десятков романов и двенадцати сборников рассказов. В 1988 году Нагиб Махфуз награжден Нобелевской премией «за реализм и богатство оттенков арабского рассказа, которые значимы для всего человечества».«Великий египтянин» и истинный гуманист, близкий как простым людям, так и интеллектуалам, Махфуз был не только блистательным писателем, но и удивительным человеком.