Мулан - [27]

Уже зашнуровывая ботинки, она услышала, как прошелестел, распахиваясь, полог на входе в казарму. Обернувшись, она увидела, что это вошёл Хонхэй. Заметив её, он широко улыбнулся. Мулан совсем позабыла о ноющих мышцах, и сердце её забилось сильнее. Хонхэй, определённо, был обаятелен, и это смущало Мулан. Странно, почему он здесь. Нужно ли сказать ему спасибо за то, что он вступился за неё? Она не совсем понимала, как поступил бы настоящий мужчина.

По счастью, долго ломать голову не пришлось, так как Хонхэй подошёл и плюхнулся на лежанку возле неё.

– Не принимай близко к сердцу, – сказал он, кладя руки под голову. – И уж тем более не обращай внимания на этого осла Яо.

Мулан позволила себе слабую улыбку. Каким-то образом, ей самой неведомым, она и Хонхэй из врагов сделались… союзниками. Ну, практически. Она вернулась мыслями к дурацкому замечанию Яо в столовой. Ей до сих пор казалось невероятным, что Яо может относиться к женщине, как к бездушному предмету, в котором ценен внешний вид, а не сила характера. А затем другая мысль пришла ей в голову. Хонхэй не сказал, как он представляет себе «идеальную» женщину. Ей стало любопытно, почему он отмалчивался.

– Ты сговорен? – спросил Хонхэй, перебивая её мысли. – Ничего, что я спрашиваю?

Вопрос застал Мулан врасплох.

– Нет, – проговорила она задумчиво. А затем сообразила, что в глазах Хонхэя сговор прибавит ей «мужественности». И поправилась. – То есть да. Был. Почти. Но не срослось.

– Везёт тебе, – сказал Хонхэй тихо.

Какое-то время они сидели молча, его слова повисли между ними. Мулан не знала, что сказать. Хонхэй полагал, что ей повезло быть помолвленным или же вывернуться из-под венца?

– Я сговорен, – сказал Хонхэй, отвечая на незаданный вопрос. – И я надеюсь, что она храбрая. И весёлая, и умная. – Он замолчал и ушёл в себя. Мулан, глядя на него, гадала, что предстаёт перед его мысленным взором. А затем он примолвил: – Потому что она выглядит, как мужчина.

Признание Хонхэя удивило Мулан. Зачем он сказал ей об этом? И что он ожидает услышать от неё? Её мучил вопрос, а что бы он подумал, если бы мог по-настоящему увидеть её? Хонхэй так погрузился в собственные мысли, что не замечал её смущения.

– Понимаешь, – продолжил он, – я не знаю, как подступиться даже к тому, чтобы научиться с женщиной разговаривать, не говоря уж о том, чтобы быть ей мужем. – Впервые с момента их первой встречи Хонхэй выглядел неуверенным в себе. Мулан, начавшая уже понемногу оттаивать к красавчику новобранцу, теперь прониклась к нему тёплым расположением.

Решив рискнуть, Мулан ответила:

– Просто разговаривай с ней, как теперь говоришь со мной.

– Если б всё было так просто, – отозвался Хонхэй. Он помолчал, и лицо его стало совсем растерянным. – А что… что, если я ней не понравлюсь?

И снова его ответ удивил Мулан. Она повернулась и наконец-то как следует поглядела на него. Его глаза невидяще уставились в потолок, грудь поднималась и опускалась в ритме медленного и ровного дыхания. И всё же Мулан видела, что он глубоко озабочен. Говоря начистоту, он казался уязвимым.

– Понравишься, – сказала Мулан, и голос её прозвучал намного мягче, чем она сама ожидала.

Хонхэй медленно перевёл взгляд на неё. Их глаза встретились, и одно притихшее мгновение ни один из них ничего не говорил, и воздух звенел невысказанным переживанием.

Стряхнув наваждение, Мулан прокашлялась. Она понятия не имела, что только что произошло, но чувствовала, что пора перевести разговор в более безопасное русло.

– Ну, то есть это мне кажется, что ты ей понравишься, – повторила она, на этот раз старательно ровным тоном. – Кто их разберёт, этих женщин… – прибавила она, пожав плечами, и заговорщически подмигнула.

Хонхэй, ничего не ответив, сел. Опустив ноги на пол, он пересел поближе. Мулан инстинктивно отпрянула. Что он делает? Почему он придвинулся? Он же не… Он наклонился ещё ближе. Сделал вдох, и на мгновение Мулан была убеждена, что он собирается её поцеловать.

Затем он отшатнулся от неё.

– Тебе пора подумать над тем, чтобы разок пропустить дозор и помыться, – сказал Хонхэй. – Ну, ты, парень, воняешь! – Встав, он хлопнул её по плечу и вышел.

Мулан застонала. Какой позор! Подняв руку, она нюхнула подмышку. И снова застонала, даже громче, чем прежде. Хонхэй прав. Она воняет. Воняет, точно как мужчина.

* * *

Что-то изменилось. Начало было положено тем случаем в столовой и приумножено разговором в спальном шатре. Между Мулан и Хонхэем медленно крепла дружба. Дружба, перевитая чем-то, чему Мулан не могла подобрать названия, однако явственно ощущала. Перестав опасаться Хонхэя, она охотнее проводила время в столовой и спальне, поскольку знала, что у неё есть союзник.

Во время тренировок их отношения тоже приняли новый оборот. И сержантам, и солдатам сделалось ясно, что среди всех новобранцев Хонхэй и Мулан подают наибольшие надежды. От Хонхэя сразу ждали многого. Он и сложён был как воин. А вот Мулан стала для всех полной неожиданностью. Она никогда не была ни первой, ни самой быстрой, однако неизменно выполняла все задания, причём с непременным тихим достоинством, и на неё все невольно обращали внимание. К тому же со временем и она окрепла.