Мудьюг - [2]
Дядя Саша помолчал. Ребятишки притихли.
— Видите,— начал он снова,— около устья Северной Двины маленький продолговатый островок? Вы не смотрите на него, что он такой маленький,— на детскую туфельку похож. Он «удаленький»! Это он и есть остров Мудьюг.
Ребячьи глазенки прилипли к карте, как будто бы увидели на ней то, о чем начал рассказывать дядя Саша. А тот, помолчав, продолжал:
— Комаров на острове летом бывает видимо-невидимо,— тучи! Ни одной ночи там не проспишь спокойно — съедят, закусают. Местность болотистая, безлюдная… Островок низенький, в средине острова —лесок… Унылый остров, невеселый!.. Зима на севере долгая. Занесет все снегом, и ничего-то кругом не видно…
Когда началась война с немцами, царские войска ставили на острове пушки, укрепляли его, чтобы не пропустить в устье Северной Двины неприятельских кораблей. Строили-строили укрепления, так и недостроили…
А когда мы прогнали царя, распустили его войско,— война кончилась. Устроили свою власть — рабочую. Тогда у меня были еще обе ноги… Эх, и хорошо было на обеих ногах ходить!..
В 18 году (в июле) стало известно, что идут в наш край англичане, французы, и все — на больших кораблях. Я тогда в Архангельске работал,— партия приказала мне. На острове Мудьюг начали мы тоже устанавливать пушки… Послали туда меня и рабочих да матросов. Назначили командира из царских офицеров, да он, каналья, обманул нас, а потом изменил… 1 августа 1918 года, часа в два дня, мы увидали на море иностранные корабли.
— А зачем они приехали?— переспросила Ниночка Рыбинская, давно забывшая свои кубики и внимательно слушавшая.
— А затем, Нинуся, чтобы отнять нашу советскую землю, прогнать нашу рабочую власть и чтобы лес наш увезти даром. Я ведь говорил вам про лес? Вот они на него и точили зубы!
— Разве точат зубы?—усомнился Вовка.
Тут вмешалась в разговор тетя Оля.
— Ты, Саша, рассказывай проще: объясняй такие мудреные слова, как оккупация, интервенция.
— Мама! Призываю тебя к порядку!.. А ты рассказывай, папа, дальше. Рассказывай!—затормошил отца Юрик.
А дальше было вот как. Начну снова и по порядку: 1 августа 1918 года, рано утром, над островом Мудьюг появился неприятельский гидроплан[1] и стал раскидывать листовки. Мы их читали. Капиталисты писали, что идут спасать Россию от большевиков. Обещали все нам дать. А если не сдадимся, обещали каждого из нас повесить.
— Дудки! — думаем мы.— Мы не воробьи, и нас на мякине не обманешь. А нужно вам сказать, ребятишки, что к этому времени мы подналадили несколько батарей: были у нас две батареи, — по четыре орудия в каждой.
— А большие пушки были у вас, дядя Саша? Далеко стреляли?
— Шестидюймовые были пушки. Была и третья батарея, да не успели мы замаскировать своих батарей!
— Как это замаскировать?
— А спрятать, чтобы ни с корабля, ни с аэроплана их не было видно. Не успели мы. Понял? А все из-за того, что в нашей команде были изменники-белогвардейцы…
Ну, вот… Когда аэроплан набросал нам разных дурацких бумажек, он улетел. Мы стали смотреть в море,— не видно ли кораблей. Их не было. Все-таки мы стали на вагонетках подвозить снаряды к орудиям. Думаем, — аэропланы летали неспроста. А сзади наших батарей были склады, где хранился порох, снаряды. Ждали мы кораблей до половины дня и, наконец, далеко-далеко на море увидали эскадру — шел крейсер, а от него дым тянулся длинной полосой. Вокруг крейсера вертелись миноносцы[2] и шел еще транспорт с войсками.
— Когда мы увидели неприятеля, спросили по телефону штаб в Архангельске,— стрелять или нет? Нам ответили, что мы не должны стрелять первыми.
— Кругом была измена!..
— Смотрим,— а к острову Мудьюг на полном ходу идет крейсер. Мы дали ему сигнал: «Остановись, а то будем стрелять».
— Ну, и что же? — не вытерпел Алеша Черногоров.
— Послушался он нас и остановился. Бросил в море якорь. А в это время над нами залетало целых шесть самолетов…
— Все они у нас высмотрели!..
— Пока мы митинг устроили, крейсер постоял-постоял, а потом поднял якорь, да назад.
Крейсер бросил в море якорь.
Ну, думаем мы, — испугался он нас! А крейсер отошел немного, повернулся к нам боком — да как бабахнет в наши батареи из всех своих бортовых орудий! Только песок вокруг нас столбом взвился! Мы скорее к орудиям. Видим, что опоздали. Доверились напрасно. Дали и мы залп. Один снаряд попал на палубу. А в это время их аэропланы из пулеметов — давай нас сверху поливать свинцовым дождичком. Прямо терпенья никакого не стало! Один снаряд с крейсера перелетел через батарею и попал в пороховой погреб. Тот взорвался. Наш командир Петренко в это время cбежал, изменил. А мы вояки были плохие: не подучились еще!
— Плохи наши дела! — думаем мы.— Много у нас убитых стало. Скоро на остров высадился десант и обошел нас с тыла. Тогда мы взорвали все орудия, подожгли пороховые погреба и дали тягу.
— Какую тягу папа?
— Ну, значит, отступили. Так вот, ребятишки, и достался остров Мудьюг англичанам и французам. Было это 1 августа 1918 г. А на другой день белогвардейцы заняли город Архангельск. И ничего нам нельзя было поделать: много у нас было изменников, а нас, большевиков, тогда было еще мало.
