И безжалостные механизмы вдруг разворачиваются со своими ковшами и ножами и обращают к тебе тупые удивленные морды, пахнущие железом и гарью. "Как?" - удивляются они - "Разве не ты сам нас вызвал?". "Нет!", - отчаянно орешь ты в их металлические хари - "Я не делал никаких заказов! И я ничего не платил за вашу работу!". "Да, ты не не заказывал нашу работу", - уныло и печально соглашаются они, сопя выхлопными трубами. "Но ты сделал все, чтобы мы пришли. И вот мы пришли. Мы не могли не прийти. И ты уже платишь за нашу работу". И жуткие механизмы разворачиваются, чтобы пойти в последнюю атаку и смести без следа опустевший дом твоей юности, в котором еще не выцвели фотографии и не истаяли до конца запахи твоих возлюбленных. Вот он и настал, момент истины. Только теперь ты поймешь правду жизни сполна.
И ты вдруг, неожиданно для себя перестанешь кричать и суетиться. Ты выпрямишься, развернешь плечи и сделаешь спокойный глубокий вдох. "Дайте мне пять минут", - попросишь ты железных монстров торжественно и печально, и они покорно отойдут, чтобы дать тебе попрощаться. И тогда ты сложишь последние пожитки и любимые фотографии в тощий рюкзак, посмотришь в последний раз на то, что ты так крепко любил и так мало ценил, и отправишься странствовать по дорогам трезвого опыта, скучного расчета и горькой зрелости души...
...Найдешь ли ты где нибудь приют? Расскажешь ли кому-нибудь свою грустную повесть? Вернешься ли еще когда-нибудь на родное пепелище? Может быть, долгий путь закалит тебя, и ты вновь обретешь утраченную вечность? Что ж, возможно. Только не спрашивай меня, когда и как она к тебе явится. Я ведь и сам еще не прошел по этой дороге до конца, и ничего об этом не знаю.
