Мудрецы Талмуда. Сборник сказаний, притч, изречений - [5]

Из Вавилона Гиллель вышел в возрасте сорока лет, сорок лет слушал учение мудрецов и сорок лет был пастырем добрым своего века.

Рассказывают про Гиллеля, что ни одной науки и ни одного наречия он не оставлял без учения. Изучал он также голоса гор, равнин и долин,[16] шелест деревьев и трав,[17] язык зверей и животных,[18] голоса демонов,[19] притчи, басни и сказки народные.

(Сук., 20; Сиф.; Софр., 16)

Ученики Гиллеля

Восемьдесят учеников имел Гиллель. Тридцать из них достойны были восприять благодать наравне с Моисеем; тридцать заслуживали, чтобы солнце остановилось для них, как для Иошуи бин Нун; двадцать остальных были людьми средних дарований. Старшим средь учеников был Ионатан бен Узиэль, младшим – р. Иоханан бен Заккай.

(Сук., 28)

Праведный и кроткий

Со смертью последних из пророков – Хагги, Захарии и Малахии – Дух Святой покинул народ израильский, только Бат-Кол[20] еще продолжал вещать ему.

Однажды, когда ученые сидели под кровом Бет-Гурия, в Иерихоне, раздался Бат-Кол:

– Здесь находится человек, достойный, чтобы благодать почила на нем наравне с Моисеем, только современники его этого не заслуживают.

При этих словах взоры всех обратились на Гиллеля. Оплакивая смерть его, ученые восклицали:

– Горе нам, о, праведный! Горе нам, о, кроткий! Эзры достойный ученик!

(Сан., 11)

ШКОЛА ШАММАЯ И ШКОЛА ГИЛЛЕЛЯ

Победа кроткого

Три года продолжался спор между школою Шаммая и школою Гиллеля. Каждая настаивала на правильности своих толкований Закона. Но раздался Бат-Кол:

– Устами и тех, и других гласит слово Бога Живого, но поступать следует по толкованиям школы Гиллеля.

Но если учение и тех, и других есть слово Бога Живого, чем же удостоилась преимущества школа Гиллеля?

Тем, что ее последователи отличались духом кротости и смиренномудрия и наряду со своим учением преподавали также учение школы Шаммая. Мало того, мнения школы Шаммая они излагали всегда ранее собственных толкований.

Это учит нас, что того, кто сам умаляет себя, Господь возвеличивает и, напротив того, умаляет тех, кто сам себя возвеличивает.

(Эр., 13)

Соперники во славу Божию

Невзирая на резкое различие своих толкований Закона, – причем одними разрешалось то, что другими запрещалось, последователи обеих школ не переставали родниться друг с другом, заключая между собою брачные союзы и служа примером единения в приязни и дружелюбии, в исполнение сказанного: «Истину и мир возлюбите».

(Иеб., 14)

ИОНАТАН БЕН УЗИЭЛЬ

Божественный огонь

Про Ионатана бен Узиэля рассказывали, что когда он вдохновлялся изучением Торы, птицы, пролетавшие над ним, сгорали от пламени его воодушевления.

(Сух., 28)

Перевод Св. Писания

Перевод Пятикнижия был сделан прозелитом Онкелосом со слов р. Элиэзера и р. Иошуи, а перевод Пророков – Ионатаном бен Узиэлем со слов Хагги, Захарии и Малахии. Когда появился этот перевод, заколебалась Св. Земля на протяжении четырехсот парса в длину и ширину, и раздался Бат-Кол:

– Кто он, дерзнувший раскрыть тайны Мои людям?

Встал Ионатан бен Узиэль и сказал:

– Я тот, кто открыл тайны Твои людям. Но Ты, Господи, знаешь, что не для своей славы и не для славы рода моего я сделал это, но ради прославления Тебя, Господи, дабы не возрастали разногласия в Израиле.

(Мег., 3)

Победа человеколюбия

Был такой случай:

Некий человек лишил своих не совсем безупречных детей наследства, а завещал все имущество свое Ионатану бен Узиэлю.

Как же поступил Ионатан?

Треть имущества продал, треть пожертвовал на богоугодные дела и треть возвратил наследникам.

Узнал об этом Шаммай и восстал с негодованием против Ионатана (за возвращение наследникам части имущества).

– Шаммай, – сказал ему в ответ Ионатан, – если ты считаешь себя вправе отобрать то, что продано мною, и то, что посвящено мною Богу, тогда отбери, пожалуй, и то, что возвращено мною бедным наследникам. А если ты первого не можешь сделать, то ты и последнего сделать не вправе.

И Шаммай мог только сказать:

– Смело ответил мне бен Узиэль, смело ответил, но победил меня.

(Бава-Б., 133–134)

Р. АКАВИЯ БЕН МАГАЛАЛЭЛ

Мнение большинства

Акавия бен Магалалэл держался по четырем вопросам особого мнения, несогласного с мнением всех других законоучителей.

Говорили ему:

– Акавия, откажись от своего мнения – и мы аб-бет-дином[21] назначим тебя.

– Нет, – отвечал он, – лучше мне всю жизнь называться глупцом, чем час один – преступником перед Господом. Ради почета и власти я делать этого не стану.

Однако же перед смертью он сказал своему сыну:

– Ты от моего мнения по тем четырем вопросам откажись.

– Отчего же сам ты не отказывался? – спросил сын.

– Видишь ли, сын мой, – ответил Акавия, – я свое мнение воспринял от многих ученых законоведов; противники мои, в свою очередь, руководились мнением также многих авторитетных ученых; каждая из спорящих сторон и оставалась при своем мнении. Тебе же предстоит выбор между двумя мнениями: одно ты воспринял от целой коллегии ученых, другое – от единичного лица, и преимущество должно быть отдано мнению большинства.

– Хорошо, отец, но повлияй на своих товарищей, чтобы они радушно приняли меня в свою среду.

– Этого, сын мой, я не сделаю.

– Знаешь ты какой-нибудь проступок за мною?