Мученики науки - [5]
Физикъ и химикъ, вопрошающіе природу путемъ опыта, знакомы еще съ другими опасностями. Работы, предпринимаемыя ими, подвергаютъ ихъ иногда дѣйствію изучаемыхъ элементовъ, или силъ, которыя они употребляютъ при экспериментахъ.
6 Августа 1753 года ученый секретарь С.-Петербургской академіи наукъ, Рихманъ, желая сдѣлать наблюденіе надъ электричествомъ облаковъ, подошелъ къ металлическому пруту, который былъ проведенъ въ его рабочемъ кабинетѣ и выходилъ наружу, поднимаясь своимъ остріемъ надъ кровлей.
При немъ находился художникъ Соколовъ, принимавшій участіе въ опытѣ съ цѣлью облегчить его описаніе посредствомъ рисунка. Погода была бурная. Темныя грозовыя облака носились въ воздухѣ. Рихманъ поднесъ къ металлическому пруту родъ электроскопа. Вдругъ оттуда выскочилъ огненный шаръ голубаго цвѣта, величиною съ кулакъ, и поразилъ несчастнаго профессора. Соколовъ тоже упалъ, но мало-по-малу пришелъ въ себя. Рихманъ былъ мертвъ.
Молнія ударила его въ голову, прошла черезъ все тѣло и вышла изъ лѣвой ступни. Нѣсколько капель крови выступили изъ раны, открывшейся на лбу Рихмана; на лѣвой ногѣ находилось голубое пятнышко въ томъ мѣстѣ, гдѣ сожженный башмакъ былъ продыравленъ. Кафтанъ Соколова оказался покрытымъ темными полосками, какъ будто-бы къ нему прикладывали раскаленную желѣзную проволоку[9].
Рихманъ.
30-го Декабря 1840 г. Герви, молодой лаборантъ химіи въ фармацевтической школѣ, работалъ надъ сгущеніемъ углекислаго газа, употребляя для этого аппаратъ Тилорье. Все, казалось, шло хорошо, какъ вдругъ раздался страшный взрывъ, вслѣдствіе недостаточнаго сопротивленія металлическихъ стѣнокъ внутреннему давленію газа; аппаратъ разлетѣлся въ дребезги, оторвавъ у Герви обѣ ноги. Три дня спустя Герви умеръ.
Человѣкъ, предлагающій обществу какое нибудь механическое изобрѣтеніе, которое можетъ стать новымъ орудіемъ цивилизаціи, встрѣчается съ цѣлою арміею рутинеровъ; слѣпые рабы, они возстаютъ противъ того, что можетъ дать имъ свободу. Денисъ Папинъ видитъ, какъ его паровое судно разбиваютъ рейнскіе лодочники. Жакаръ навлекаетъ на себя гнѣвъ ліонскихъ рабочихъ; но не одна чернь вооружается противъ таланта: люди просвѣщенные, даже самые сильные умы увлекаются иногда этимъ потокомъ реакціи и отрицаютъ полезность того или другаго новаго изобрѣтенія.
Фультонъ предлагаетъ Директоріи ввести въ употребленіе торпеды, но его не слушаютъ. Однако, по приказанію перваго консула, Вольней, Лапласъ и Монжъ образовали коммиссію для разсмотрѣнія предложенія Фультона, который изложилъ предъ ними, въ чемъ состоитъ его изобрѣтеніе. Были сдеѣланы опыты въ Брестѣ; но, послѣ нѣсколькихъ неудовлетворительныхъ попытокъ, Бонапартъ навсегда лишилъ изобрѣтателя своей протекціи.
Позднѣе Араго совершилъ такую-же ошибку какъ и Наполеонъ: знаменитый астрономъ отрицалъ желѣзныя дороги. Въ болѣе недавнее время Бабине не боялся утверждать, что проектъ погруженія электрическаго кабеля на дно океана — сумасшедшее предпріятіе.
Обязанности профессіональнаго долга точно также не обходятся безъ жертвъ: врачъ во время эпидемій, минеръ въ нѣдрахъ земли умѣютъ умирать…
Зрѣлище всѣхъ этихъ мучениковъ прогресса, этихъ воиновъ, страдающихъ и гибнущихъ за благородное дѣло, трогаетъ насъ и вызываетъ наше сочувствіе; но оно не должно лишать насъ мужества. Когда отечество въ опасности, кто изъ насъ станетъ колебаться передъ вопросомъ, взяться ему за оружіе или нѣтъ, подъ тѣмъ предлогомъ, что его страшитъ смерть предковъ, нѣкогда павшихъ на поляхъ битвъ? Героизмъ нашихъ дѣдовъ не дѣйствуетъ на насъ угнетающимъ образомъ; напротивъ, онъ воодушевляетъ, служа для насъ примѣромъ…
Фультонъ объясняетъ коммиссіи свой проектъ относительно употребленія торпедъ.
То же должно имѣть мѣсто и въ области науки; тотъ былъ-бы нравственный преступникъ, кто отказался-бы открыть руку изъ страха выпустить заключенныя въ ней истины; тотъ былъ бы трусъ, кто отступилъ-бы передъ тяжестью труда и долга, потому только что его предшественники, раньше подвизавшіеся на этомъ поприщѣ, испытали неудачи.
Жизнь великихъ работниковъ науки должна возбуждать въ насъ стремленіе къ труду, являя намъ примѣры настойчивости, неослабной энергіи, что составляетъ тайну успѣха, иногда тайну генія; во всѣхъ случаяхъ трудъ — неисчерпаемый источникъ силы и утѣшенія.
«Изучая что-нибудь, сказалъ Огюстенъ Тьерри, переживаешь тяжелыя времена, не чувствуя ихъ гнета; дѣлаешься самъ господиномъ своей судьбы, направляя свою жизнь къ благородной цѣли. Будучи слѣпъ и страдая почти непрерывно безъ всякой надежды на облегченіе, я это могу сказать по праву и меня не заподозрятъ во лжи; существуетъ нѣчто лучшее, чѣмъ матеріальныя наслажденія, чѣмъ богатство, чѣмъ само здоровье, это — любовь къ наукѣ».[10]
Другое соображеніе также должно намъ дать поддержку. Между причинами, пораждающими мучениковъ науки, есть такія, которыя уже изчезли въ новомъ обществѣ: онѣ берутъ начало не въ стихіяхъ, а въ самомъ человѣкѣ, въ его предразсудкахъ, въ его невѣжествѣ. Гоненія, имѣвшія столько жертвъ въ прошломъ, перестали угрожать тому, кто вводитъ что-нибудь новое; никто ихъ не знаетъ въ настоящее время. Мы можемъ еще видѣть Ливингстоновъ, изнемогающихъ отъ изнурительныхъ болѣзней на театрѣ своихъ изслѣдованій, но не увидимъ уже больше Христофоровъ Колумбовъ, заковываемыхъ въ цѣпи ненавистью и криводушіемъ. Нельзя не вспомнить съ удовольствіемъ слѣдующихъ утѣшительныхъ словъ Бернардена де Сенъ-Пьерра: «наши предки жили въ желѣзномъ вѣкѣ, вѣкъ золотой передъ нами»
