Мученики Колизея - [10]

— Триумф! Триумф! Я почти предвидел это.

Он встал и приказал собираться в путь и назначил к выступлению раннее утро следующего дня. Затем, оставшись один, он долго ходил взад и вперед в шатре своем. Казалось, что он боролся с собою, или собирал силы на новый подвиг, или готовился к чему-то необычайному. Его размышления были прерваны вошедшим слугой, который сказал ему, что старуха, хозяйка того садика, в котором стоял его шатер, желает быть к нему допущена.

Плакида, как все высокой души люди, не был горд и надменен; он считал чванство низостию и даже в те минуты, когда сам был удручен тяжкими мыслями и воспоминаниями, допускал к себе бедных и имевших нужду в его покровительстве. Он тотчас принял старуху.

Она была лет преклонных и несмотря на свою бедную одежду отличалась благородством движений и стана. Следы тяжкого горя лежали на ее поблекших щеках и несмотря на лета, в чертах ее можно было признать красоту, которою она была одарена в молодости.

Она упала на колена пред славным и могущественным полководцем.

— Великий начальник армии римской, сказала она, — умоляю тебя принять участие в моем несчастий. Я гражданка города Рима. Несколько лет тому назад я была разлучена с мужем и детьми и продана сюда в рабство. По смерти моих господ мне возвратили свободу, но я томлюсь здесь одиноко на чужбине. Я желаю возвратиться в Рим и заклинаю тебя именем твоей супруги и твоих детей…

Она взглянула на него и не была в состоянии произнести ни единого слова. Она уставилась на Плакиду и жадно вглядывалась в черты его и вдруг со внезапным, страшным криком бросилась к нему:

— Скажи, ты Плакида, Евстафий во крещении, да, да, ты супруг мой столь долго оплакиваемый! Я Феопистия, ужели ты не узнаешь меня?

От избытка чувств она упала в обморок к ногам своего супруга. Когда она пришла в себя, он нежно обнимал ее, а два ее сына стояли пред нею на коленах и прижимали ее руки к своему сердцу. Кто опишет сладкие чувства, наполнявшие сердца их, кто опишет восторги свидания, радость и волнение, с которыми они поверяли друг другу испытанные ими несчастия и длинную разлуку, стоившую всем им таких горьких слез. Радость матери и сыновей была безгранична, но Плакида сильнее прежнего задумывался, предугадывая и готовясь на новое, более тяжкое испытание. Он просил у Бога одного: не быть разлученным с семейством и Господь услышал эту молитву.

Армия с востока шла медленно на запад. Плакида не оставлял ни на одну минуту жену и сыновей своих, когда обязанности военачальника не отрывали его от них. Он провел с ними несколько счастливых недель, в продолжение которых мог наслаждаться зрелищем полнейшего счастия жены и сыновей, хотя сам порой впадал в грустные думы.

Римская империя в царствование Траяна благоденствовала, враги ее были побеждены и на востоке многие страны завоеваны и присоединены к ней. Христиане не подвергались в его царствование жестоким преследованиям, хотя многие из них были осуждены и казнены. Когда Адриан вступил на престол, положение их изменилось. Адриан был человек жестокий и коварный, но боялся проливать кровь, так как его предшественники не щадили ее и граждане города Рима были утомлены и чувствовали отвращение к жестоким и беспрерывным казням. Несмотря однако на эту осторожность Адриана, многие христиане погибли при нем мученическою смертию. Преследования не были безустанны, но начинались внезапно и также внезапно прекращались.

Адриан был страстный любитель архитектуры и строитель зданий, которые до сих пор, после стольких веков, грабежей и разорений Рима при нашествии варваров, уцелели и приводят в восторг своим изяществом и громадностию всех тех, кто посещал Рим. На пути к церкви св. Петра, за мостом, величаво подымается крепость св. Ангела; она построена при Адриане, но Ангел, трубящий в трубу на ее куполе, поставлен позднее во время торжества христианства над язычеством. Гипподромы, театры, храмы, дворцы, построенные Адрианом, занимали огромное пространство от Капитолия и Квиринала до Тибра. Кроме того, на берегах Дуная, на Рейне, в Британии можно до сих пор видеть дивные развалины мостов, замков, дворцов, укреплений и надгробных памятников, воздвигнутых при Адриане. Вообще Адриан любил постройки, зрелища и торжества. Воздав божеские почести императору Траяну, он устроил в честь его триумф, в котором сам представил умершего на войне императора, не успевшего окончить своей победоносной кампании. Триумф по его приказанию дарован был Плакиде и его армии. Римляне упивались зрелищем триумфа. Вот вкратце описание того, как он происходил обыкновенно.

Впереди шли музыканты; они играли и пели стихи, сочиненные в честь победителя. За ними следовали быки с раззолоченными рогами, с гирляндами на головах. Потом везли на колесницах добычу, взятую у неприятеля. Это была смесь всякого рода вещей: статуй, золотой и серебряной утвари, оружия, золота и серебра в слитках, драгоценных украшений и тканей, на которых были написаны имена покоренных народов и изображены страны, присоединенные к империи. Затем вели скованных царей и вождей покоренных народов, с их женами, детьми, придворными, друзьями и родственниками; музыканты и танцовщики следовали за ними; многие из них были одеты сатирами, другие украшены золотыми венками. Посреди них шут, одетый в женское платье, должен был во все время шествия насмехаться над побежденными. Длинная вереница рабов несла курильницы с ароматами, насыщавшими воздух благовонием. За ними стоя ехал на колеснице победитель, одетый в пурпур и золото, в лавровом венке, с лавровою ветвию в правой руке и со скипетром из слоновой кости, украшенным орлом, в левой. Он был нарумянен, как статуя Юпитера в праздничные дни: на шее его висел небольшой золотой шар-талисман, предохранявший от дурного глаза. Колесница, блистая золотом и украшенная резьбой из слоновой кости, медленно двигалась, запряженная четырьмя белыми конями, а иногда слонами и даже дикими, обученными зверями. За нею шли толпы родных, клиентов, граждан в белых тогах. Дети победителя обыкновенно ехали с ним на колеснице, разделяя триумф отца. Раб, державший в руках венец из золота с драгоценными камнями, был обязан постоянно шептать на ухо победителю: «Помни, что ты смертный». За колесницей шли пешком сенаторы и власти, а за ними вся победоносная армия. Конница и пехота в боевом порядке, все солдаты с лавровыми венками на головах, с добычей в руках, воспевали свои собственные подвиги и подвиги своего полководца и иногда громко прерывая свое пение вскрикивали: Io triumphe! (о триумф!) Народ Римский подхватывал этот крик и он громко несся по стогнам великого города.