Мученик чести - [13]

Фелисардо намеревался провести весь день на судне, спрятав донью Марию в каюте. Но в городе уже узнали об ее исчезновении, ибо несколько турчанок и гречанок, прислуживавших ей, забили тревогу. Они подняли такой крик, что встревоженные янычары доложили о случившемся своему начальнику, тот передал Махмуду-паше, а тот сообщил обо всем султану. Этот последний, крайне взволнованный, вообразил сначала, что султаншу умертвила из ревности какая-нибудь другая из его жен или наложниц. Но, подумав хорошенько и взвесив все обстоятельства, – ибо, как говорит Сенека, «ни в чем не уверен тот, кто склонен к подозрениям», – он решил, что она бежала с Фелисардо, – ибо не доказывало ли то, что она так дурно о нем говорила, того, что она была в него влюблена? Ведь женщины постоянно так делают – либо для того, чтобы скрыть свою любовь, либо для того, чтобы обмануть других поклонников. Придя к такому выводу, султан послал Хозяина жизни с сотней телохранителей и янычар на галеры, так как было уже известно, что буря настолько их потрепала, что без основательной починки снова выйти в море они не в состоянии.

Как только Фелисардо завидел их, он сразу же принял решение умереть, как подобает кабальеро, а не погибнуть под пыткой в руках подлого палача. Хоть паше и очень хотелось взять его живым, Фелисардо не пожелал сдаться: он отчаянно бился на мостике своей галеры, ловко орудуя палашом и круглым щитом и громоздя трупы убитых врагов. Видя, что взять его живым не удастся. Хозяин жизни приказал янычарам стрелять в него. Фелисардо упал, сраженный одновременно четырьмя выстрелами, хоть и сделанными без всякой охоты, ибо он был весьма любим этими варварами. Рассказывают, будто перед смертью он успел промолвить: «Турки, будьте свидетелями, что я умираю как христианин и что я оскорбил моего повелителя лишь тем, что хотел увезти донью Марию». После этого паша отрубил ему голову, чтобы доставить ее султану, и разыскал султаншу, которая, заливаясь слезами, взирала на мужественную смерть несчастного юноши. Весьма обрадованный тем, что она нашлась, Хозяин жизни попытался как мог утешить ее и с великим почетом доставил ее во дворец.

Султан целых четыре дня отказывался видеть донью Марию, но затем любовь все же взяла верх в его сердце, и он простил ее, ибо, когда любящий гневается на любимую, это, как весьма верно замечено в «Амфитрионе» Плавта,[34] приводит лишь к тому, что любовь становится еще более пылкой и нежной. Султанша в свое оправдание могла сослаться лишь на то, что очень уж ей хотелось побывать на родине и повидать родителей, а другого способа для этого, ввиду запрета султана, она не видела. Ревнивый турок ей поверил, ибо хотел тем самым умирить свой гнев – вещь, способствующая тому, что и жены ревнивцев, как бы ни были они пылки, тоже скорее успокаиваются. По этому случаю мне вспоминается сцена из одной португальской комедии, где старик, беседуя с другом, сообщает ему, что хочет женить своего сына, на что друг замечает: «Не делайте этого, так как он влюблен в куртизанку». А старик отвечает на это: «Мне это отлично известно, и потому-то я и хочу женить его, что они с куртизанкой поссорились и ревнуют друг друга, а это весьма кстати: я воспользуюсь этой ссорой, чтобы разлучить их». Но друг возражает ему: «Плохо же вы знаете, как бывает сильна старая любовь, вошедшая в привычку. Ваш сын уже сейчас ищет предлога, чтобы извиниться перед этой женщиной за обиду, которую она ему причинила».

Таков был конец Фелисардо, таковы были его несчастья из-за чести, так рухнули его надежды. А Сильвия продолжала воспитывать залог их несчастной любви; и если этот ребенок вырастет, то ваша милость увидит, как говорится, второе действие комедии. А пока прочтите эту эпитафию, или жалобную песнь о невзгодах Фелисардо:

Здесь несчастный погребен.

По чужбине он скитался

И неузнанный скончался,

Недоверьем умерщвлен,

Ибо полумесяц он

Солнцу предпочел с досады,[35]

Хоть был верен чести с млада.

Тем, кто в бой вступил с судьбой,

Не о гордости пустой,

А о долге печься надо.