Мстительный любовник. Часть I - [8]

Я смотрю на имя арестованного. Я нашла очень мало. Никакого ареста. Нет преступления. Просто небольшая заметка о его прибытии в тюрьму Ридли. Нет фотографии. Лишь его возраст — 37 и город где он родился — Атланта. Тоже южанин. Он будет сидеть пятнадцать лет из шестидесяти. Прошел только год.

Конечно, если он сделал что-то действительно страшное, об этом рассказывали в новостях. Вероятно он из белых-воротничков, уклонялся от налогов или отмывал средства, и компания сохранила это в тайне, чтобы не огорчать акционеров.

Или так я сказала себе.

Мои первые попытки написать ему заканчивались неудачей. Я не могла преподнести узлы в сексуальной манере. Так что начала копировать его письма, а затем переставлять предложения и переключаться на узлы. Результат мне понравился, так что я отправила первое письмо.

Собака Ширли издает длинный, ужасный вопль в ночи. Роуди редко шумит, так что я могу услышать все, что творится на дороге. Вой сопровождается лаем, потом он замолкает. Пес, должно быть, пытался справить нужду во дворе, и для него это не особо приятно после кастрации. Бедняга.

Я расслабилась и откинулась на спинку кровати.

Смотрю на шкатулку с письмами, размышляя, прочесть ли мне еще одно перед сном. Возможно, мои мечты будут наполнены Джексом Де Лукой и его скользящими узлами. Я поднимаю руку, и рукав моей старомодной ночной рубашки скользит по локтю. Хихикаю, представляя свое запястье, привязанное к спинке кровати. Широко расставляю лодыжки. Они не достают до ручек кровати.

Я не из тех девушек из БДСМ романов.

Но Джекс не знает этого.

Я беру в руки карандаш и записываю идею, только что пришедшую от моих движений на кровати. «Ты раздвигаешь мои лодыжки с такой силой, что мое платье распадается на лоскутки вокруг моих обнаженных бедер».

Содрогаюсь при мысли об этом. Теперь будет трудно заснуть. Я кладу карандаш и бумагу обратно на тумбочку и выключаю свет. Ночью темно и тихо, я привыкла к этому. Завтра постараюсь разобраться в своей жизни, выяснить, каким будет мой следующий шаг. Где-то там есть будущее для меня. Просто я никогда не планировала его.

Мои веки тяжелеют. Некоторое время, я дрейфую в полусне. Мысли занимает содержание писем... Прохладный шелк крепкой верёвки скользит вокруг моего запястья. Скольжение простыни по моему телу.

И я просыпаюсь.

Яркий свет.

Мои руки обездвижены.

Оба запястья плотно привязаны к спинке кровати.

Грудь и живот крест-накрест пересекает красная веревка поперек белого халата.

Одна лодыжка привязана к ручке у основания кровати.

Вторая нога висит в воздухе, придерживаемая рукой.

Рукой в бледно-сером костюме.

Костюм принадлежит мужчине с неряшливой бородой и темными, непроницаемыми глазами.

— Добрый вечер, — басит он.

О Боже. Кто это?

Я не могу говорить. Я не могу дышать.

Моя ночная рубашка поднимается вверх, обнажая ногу. Мужчина закидывает лодыжку себе на плечо.

Я начинаю учащенно дышать, и моя грудь вздымается. Этого не может быть. Не в моем городе. Не со мной. Это сон. Плохой сон.

Я стараюсь смотреть на мужчину, заглянуть в его глаза.

Он терпеливо ждет, когда я полностью проснусь.

Это не сон. Мужчины в модных костюмах не будут ждать, пока ты проснешься.

— Кто... вы? — спрашиваю я, наконец.

— Я думаю, вы знаете, кто я. — Он тянется за пачкой писем и швыряет их мне.

— Джекс?

— Единственный и неповторимый.

— Но вы же в тюрьме. — Мои глаза блуждают по моему телу, веревкам, письмам и его худому телу в шелковом костюме.

На его лице появляется кривая усмешка.

— Больше нет.

Глава 7

Джекс

Я крепко держу женщину за лодыжку. Она шпион? Мститель? Контрразведка? Она не обучена как оперативники, которых я встречал.

Кроме одной.

Джованна.

Мысль о ней вызывает в моей душе гнев.

Медово-каштановые волосы разметались по подушке. Ее страх ощутим. Такой осязаемый. Или это показное? Ее испуг включает мои защитные инстинкты. Нужно отпустить их, чтобы сохранить контроль.

Будь все проклято. До Джованны я был на вершине синдиката и не знал об этой ступени обучения. Но сейчас я отошел от этого. Я уязвим.

Прерывистое дыхание. Она слишком часто дышит.

Так убедительно.

— Скажи на кого ты работаешь.

Ее глаза удивленно смотрят на меня.

— Я не работаю, — хриплый голос. — Я ухаживала за своей тетей.

— Кто она?

Девушка пытается сказать, но ее горло сжимает спазм. Хороша. Мне нравится ее лодыжка. Мешает лишь старомодная ночная рубашка.

Активируя кобуру в рукаве и тонкий кинжал падает в мою руку. Я разрезаю ночнушку до колена.

Девушка вскрикивает. Ее лицо краснеет, а глаза испуганно наблюдают за мной.

— Моя тетя, Беатрис Карина, — выпаливает она, — умерла две недели назад.

— Кто ее убил?

— Н-никто. У нее случился еще один инсульт.

— Предполагаю, ты не хочешь назваться. — Я крепко сжимаю ее лодыжку, зная, что останутся синяки. Ей больно, но она даже не вздрагивает. Хорошо подготовленная девочка.

— Я Мия. Мия Морроу.

Я отпускаю ее ногу и рывком подхожу к чехлу с обновленным Сэмом идентификатором. Интересная история, даже с перекрестными ссылками. Пункты выстраиваются на экране. Я наблюдаю за девушкой. Она может быть достаточно опытной и выбраться из пут.

Хотя они ей идут. Малиновая веревка на кружеве и хлопке заставляет закипать мою кровь. Все же год воздержания... Несмотря на информацию, которая мигает на идентификаторе, мои глаза небрежно скользят по лодыжкам, тонким икрам, гладким коленам и мягким бедрам. Мне хочется разрезать больше материала на ней.