Мститель. Офицерский долг - [21]

– «Седьмой», стреляешь после нас. «Третий». Останавливаемся, глушим мотики, не торопясь слезаем. Помни, мы для них мелкое, но начальство. Они, нас увидев, прихорашиваться начнут. Я начинаю слева, ты справа, учти, автомат закидывает вверх. Так что лучше бей короткими очередями. Коротко, патрона три-четыре, ты умеешь. – Приготовив автоматы, развернулись и медленно покатили обратно.

Так и получилось. Я свалил четверых, с пулеметчиком во главе. Виталька двоих, они как раз от мотоцикла в сторону пленных направились, контролировать работу, типа. Неплохо я Витальку стрелять в свое время научил. Двоих завалил и не поморщился. Надо сказать, что пленные сообразили сразу, восемь человек с ходу рванули к нам. Сразу видно, инициативная группа. Среди них выделялся здоровенный, явно выше меня ростом, дядька. Мало того что выше меня, так он в плечах раза в полтора больше. Меня он одним ударом завалит, если попадет, правда, это далеко не всем удается, но это к делу не относится. Пришлось тихим незлобным матом направлять энергию в нужное русло.

– Командиры, сержанты и коммунисты, ко мне! Кто старший?

Вперед на полшага выступил невысокий коренастый парень в грязной нательной рубахе и с перебинтованной таким же грязным бинтом головой.

– Организовать продолжение работы, а то начнут разбегаться, всех запалят! Выделить мне пять бойцов. Остальные – быстро хватаете немцев и тащите на озеро. Там раздеваете и застирываете кровь на их форме, и сами искупайтесь.

«Третий»! Выдай китель, пусть тоже простирнут. Что стоим? Немцев ждем? Вашу мать!

Процесс пошел. «Коренастый» шустро убежал к остальным, и оттуда, так же бегом, прискакали пятеро. Четверых я тут же отправил на озеро отмываться, отстирываться и одеваться в немецкую форму. Добавил только, чтобы все, кроме сигарет, из карманов собрали и мне принесли. На пятого напялил каску, один из плащей и посадил в коляску за пулемет.

– «Третий»! Дойди до стройки, проясни обстановку. Пусть работу изображают. Потом со старшим ко мне.

– «Седьмой»! – Вот Вера у нас в прострации. Слишком быстро у нас все происходит, не успевает девчонка. – «Седьмой»! Душу твою невоспитанную! Сходи на озеро, скажи, чтобы те, кому подходит форма, побрились. Пусть надевают мокрую и вооружаются, и пришли ко мне самого здорового. Подожди, бритву возьми, и сама сполоснись и бинт сними.

Бритвенные приборы я специально вчера отдельно отложил, вместе с мыльно-рыльными принадлежностями. Классные бритвы, мне одна такая от деда досталась, а он с той войны привез. По пути смел все в один вещмешок, кинув в него пять банок тушняка из наших запасов, круг колбасы и почти полный каравай домашнего хлеба. Охранники тоже себе в еде не отказывали – хлеб свежий. Вера своим несуразным видом напрочь сразила нашего псевдопулеметчика. Он чуть из коляски не выпал. Я бы тоже удивился, если бы впервые увидел Елену Прекрасную, одетую как огородное пугало, с чалмой на голове и с двумя «Наганами» в руках. Вера, если ее отмыть и переодеть, реально красивая девчонка.

– Стой. «Наганы» мне отдай. – Догнал немного отошедшую Веру. – Разговаривать будешь со здоровым дядькой. И громко, чтобы все слышали, скажешь: «Товарищ капитан госбезопасности приказал подойти, как помоетесь и переоденетесь». Поняла? Выполнять.

Вовремя мы. Как только все разбежались, прошла пара грузовиков. Первый притормозить вроде хотел, но, увидев фельджандармов, с хрустом переключил передачу и покатил дальше.

– Фух! Думал, попали на ровном месте, – сказал я, обернувшись к побледневшему пулеметчику. – Руки прямо сами тянутся к гранатам, – добавил, дружелюбно улыбаясь.

Глаза бывшего пленного стали принимать осмысленное выражение, хотя сидел он так, как будто с низкого старта собрался рвануть куда глаза глядят.

– Чего ты напрягся-то? Немцев не видел? А какого мужского полового органа я тебя за пулемет посадил?

Вот засранцы! Это я уже про Виталика с «Коренастым». Идут чуть не под ручку, как пионеры на зорьке, шепчутся дружелюбно, улыбаются. Хорошо, на дороге никого нет. Понятно, что водила глаза вылупил – охранник с пленными разговаривает, а они его не убили еще. Сейчас получат свои заслуженные аплодисменты.

– Товарищ старший лейтенант госбезопасности! Вы с головой совсем не дружите? У нас война или прогулка в парке Шевченко? Мать, мать, мать, мать! – И еще около минуты великого и могучего русского языка.

«Коренастый» впечатлился по самое не могу. Старлей госбезопасности по армейским меркам – майор, а его, как рядового, по маме, по папе и по остальным родственникам в придачу.

– «Третий»! Водила, глядя на вас, чуть из машины не выпал. А доложит сейчас? Делать что будем? По лесам ныкаться? – Виталик, умница, просек фишку сразу.

– Извините, товарищ капитан госбезопасности, – говорит, – не подумал.

– А сейчас, падшая женщина, подумал? – Продолжаю нагнетать обстановку. – Я – рядовой, ты – унтер, а передо мной навытяжку стоишь! Разверни мотоцикл, чтобы дорогу в противоположную сторону держать. Представьтесь, – уже обращаясь к «Коренастому».

– Лейтенант Карпов! Командир минометного взвода пятого полка двадцать второй дивизии внутренних войск НКВД СССР.