Мстислав - [171]
Утром в горенку ворвался Мстислав, рубаха нароспашь, грудь открытая, а лицо сияет, ровно у подростка: - Княгинюшка, Десна вскрылась! Вышла Добронрава на берег, а там уже люд толпами. Льды на реке трещат, глыба на глыбу лезут. Медленно очищалась Десна, темнела холодная вода в полыньях. Народ радовался: - Задышала, кормилица!
- Жди гостей заморских!
Мстислав жену обнял: - Зачем налегке вышла? Студёно! - Сам-то в одной рубахе. - Мне нипочём, я горячий! Добронрава усмехнулась: - Был, да поостыл. Видать, годы сдают, не те. - Те, княгинюшка, те! И легко подхватил её. - Пусти, люд зрит. - Пусть зрит, чать, не чужую жену. Но отпустил. - А что, княгинюшка, пахнуло теплом, в жизнь посветлела. Знаешь, о чём мысль моя? Урожая дождёмся и в будущее лето в Тмутаракань отправимся. Степью по скачем. Она весной вся в цвету. Воротимся в сентябре вересене. И выкрикнул зычно: - Тму-та-ра-кань! - Чее-рни-гоов! - откликнулся люд. Мстислав повернулся к Добронраве: - Помнишь, княгинюшка, каким выдохом изошлась дружина, когда на хазар ринулась? - Как забыть, когда там Важен остался. Притих Мстислав, понял, больно Добронраве, позвал: - Пойдём, княгинюшка, зябко становится.
Откуда бы ни подъезжал Мстислав к Чернигову, постоянно любовался городом. Обнесённый острогом, с могучими башнями, с бревенчатым забралом на стенах, со рвом и земляным валом, Чернигов выглядел грозно. Каждое лето строили, крепили город. В камень начали одевать Чернигов и детинец на холме, княжьи хоромы и боярские, церкви и поднявшийся первой кладкой Спасо-Преображенский собор. Кованые ворота детинца и дубовые, обитые полосовым железом ворота острога опробованы на удар тарана. Доволен Мстислав, на века строится Чернигов. Каждый раз, восхищаясь черниговскими укреплениями, считая их неприступными, Мстислав даже и помыслить не мог, что ждёт Русь. А на Востоке уже нарождалась сила, какая через два столетия обрушится на Русскую землю, и не устоят перед ней ни бревенчатые остроги, ни каменные крепостные стены. Имя того страшного тарана - татаро-монголы. Два с половиной века потребуется Руси, чтобы сбросить их иго, но это уже будет не Киевская Русь и не Черниговская, а Московская.
Митрополит Паисий наведывался в собор почти Каждодневно. Медленно переходил от стены к стене, смотрел внимательно, как расписывают мастера Святую Софию.
В висячих люльках, высоко, под самым куполом, работала искусные художники.
- Дивно, дивно, - шептал митрополит, любуясь картинами.
Глядя, как работают мастера по мозаике, владыка Паисий говорил:
- Лепно, ох как лепно!
Едва увидев работу мастеров, митрополит сразу же отказался от мысли звать расписывать собор византийских художников. Эвон какие на Руси умельцы!
А на стенах, какие на хоры вели, художники изобразили князя Ярослава с семьёй - по одну сторону мужчины, по другую женщины. Вот другая картина, где Ярослав подносит Христу изображение Софии. Рядом с князем Ирина, дочери, сыновья. Не святой Ярослав, но мудрый, о Руси печётся. Потому и не противился митрополит, когда иконописцы народные гулянья рисовали.
Покидая собор, владыка каждый раз хвалил Петруню:
- Дивных художников отыскал ты, сыне. Навеки творение их.
Мстислав вершил суд. День воскресный, и на княжьем дворе собрались черниговцы. Особняком гридни сбились. Бояре встали за княжьим креслом. Ждали Мстислава.
Он появился неожиданно, спустился с крыльца, в лёгком кафтане, русые волосы в кружок стрижены. Поклонился всем и, дождавшись ответного, уселся. Пригладив усы, спросил у тысяцкого Димитрия:
- Кого первым суду предадим?
- Акиншу, князь, проворовался.
- В чём воровство?
- Во хмелю в клеть к боярину Лимарю влез, копчёный бок вепря унёс.
Мстислав позвал Лимаря. Боярин бороду распушил, князю поклонился.
- Боярин Лимарь, ты истец, так ли было?
- Истину сказывает боярин Димитрий.
- Где ответчик?
Из толпы вытолкнули кривовязого, косноязыкого мужичонку.
- Ты - вор Акинша? - с удивлением спросил Мстислав.
- Во хмелю, бес попутал, князь. И голодно было, а бочок пахучий, не удержался.
- Не удержался, сказываешь? Какой казни - вору Акинше ждёшь, боярин?
- Что от него возьмёшь, княже, а какой вирой, те судить. Вели ему в августе-густаре на моём огороде отработать.
- Слышал желание боярина, вор Акинша? - спросил Мстислав у мужика.
- Слышал, княже.
- Что ответишь?
- Да чего, я не против. Только, княже, бочок тот был махонький, а огород у боярина ба-альшущий…
- Впредь, на воровство идя, думать будешь. Ныне же быть по тому, как боярин Лимарь просит.
Следующими на княжий суд явились два черниговских купца, Гараська и Селиверст. Жаловался Гараська, взял Селиверст у него взаймы три гривны серебра для оборота и не возвращает.
- Брал ли ты те гривны, Селиверст?
- Признаю, княже, но нынче где взять, год, сам ведаешь какой. Обернусь с товаром, верну.
- Коль признаешь, то сидеть тебе в долговой яме, пока урон купцу Гараське не отдашь. Аще кто поручится за тя, иной сказ…
Мстислав повернулся к боярину Димитрию:
- Кто ещё жалобу принёс?
- Ювелирных дел умелец Ефимка Прибытков с обидой на гридня твоего, князь, Серьгу Толстого.
- Где Ефим Прибытков?
К князю подошёл крупный, с плоским, как блин лицом, ювелирных дел мастер.
Иван Молодой (1458-1490), старший сын и соправитель Великого князя Московского Ивана III, один из руководителей русской рати во время знаменитого «Стояния на Угре» 1480 года, был храбрым воином и осторожным политиком. Если бы загадочная смерть в возрасте 30 лет не прервала жизнь молодого князя, то в историю России никогда не были бы вписаны страшные страницы тирании князя, прозванного Грозным.
Русь начала XVI века. Идет жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии — в монастырь отправит ее. Станет его женой молодая Елена Глинская — будущая мать царя Ивана Грозного…Блестящий и пронзительный в своей правдивости роман от мастера исторического жанра!
Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства. Это третья книга из серии «Государи московские», ей предшествовали романы «Младший сын» и «Великий стол».
О жизни и деятельности младшего сына великого князя Александра Невского, родоначальника московских князей и царя Даниила Александровича (1261–1303) рассказывают романы современных писателей-историков Вадима Каргалова и Бориса Тумасова.
Романы Н. Алексеева «Лжецаревич» и В. Тумасова «Лихолетье» посвящены одному из поворотных этапов отечественной истории — Смутному времени. Центральной фигурой произведений является Лжедмитрий I, загадочная и трагическая личность XVII века.
Нигилисты прошлого и советские историки создали миф о деспотичности, и жестокости Александра II.В ином свете видят личность царя и время его правления авторы этого тома.Царь-реформатор, освободитель крестьян от крепостной зависимости – фигура трагическая, как трагичны события Крымской войны 1877 – 1878 гг., и роковое покушение на русского монарха.В том вошли произведения:Б. Е. Тумасов, «ПОКУДА ЕСТЬ РОССИЯ»П. Н. Краснов, «ЦАРЕУБИЙЦЫ».
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.