Мсье Гурджиев - [122]

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Окончание хроники Франсес Рудольф. Пробую защититься от черной магии. Откровения Гурджиева. Профессиональный гипнотизер. Способ зажать кровеносные сосуды. Мисс Запинка покорная овца. Знакомство, которое нас спасло. Писатель, мудрый индус и врач. Тысяча благодарностей.

28 МАРТА 1953 года, ночь. Сижу за столом в домике на американском побережье. Любуюсь в окно на лунное отражение в волнах океана истинного символа бессознательного. Луна должна меня исцелить. А если погубит, что же поделать. Как она прекрасна, я жажду отождествиться с ее восхитительной таинственной желтизной.

Когда я наконец поняла, что такое «работа», и внезапно проснулась, то как бы бросила вызов смерти, и разгорелась битва. Преодолевая ужас, я выявляла в своем организме приметы смерти. По ночам, когда я лежала в постели, пытаясь заснуть, мои руки и ноги вдруг сводила судорога, они постоянно вздергивались. Мой пульс скакал, как мексиканская фасоль. Меня словно бы высасывали выси, и я извивалась в судорогах. И все виделась мертвая птичка с задранными лапками. И постоянно крутилась в голове, сводя с ума, молитва Вельзевула за упокой его бабушки:

Она откинула копыта,

да будет пухом ей земля.

Около двух суток я была на пороге физической смерти. Не осталось никаких сомнений: они знают, что я раскрыла истину, и посредством черной магии пытаются меня покарать. Днем мне удавалось более или менее прийти в себя. Но сумерки их время: лежа в постели, я обливалась холодным потом. А во сне царили кошмары постоянно снилась ненавистная «работа». Мучил страх:вдруг они вообразят, что я изобретаю какую-то свою белую магию, чтобы защититься от их черной, и захотят отомстить. Даже сейчас я не знаю, что за белую магию применяла. Но, как бы наивно это ни звучало, некоторые маленькие упражнения помогли мне преодолеть первый приступы ужаса. Пат не надо было убеждать в благотвор-ности моей магии, с самого начала она была целиком со мной. При этом наше домашнее средство против черных магов не казалось ей проявлением суеверия. Мы обе и сейчас уверены, что приняли разумные меры.

После бешеного «мумбо-юмбо», которое я до поры выплясывала, единственное средство защититься спокойно все осмыслить. Когда знаешь дьявола и всех его присных, самый прожженный черт не страшен. Лежа в постели, я боролась со страхом посредством размышления: вспоминала все, что со мной произошло, выстраивая разрозненные события в единую цепочку. И «работа» теперь виделась мне в другом свете. Я вдруг поняла писания Гурджиева и многие «фрагменты» Успенского, все ведь так просто. К примеру, «о смысле жизни» проблеме, которая неотступно преследовала Гурджиева, он говорил: «Я нисколько не сомневаюсь, совершенно убежден, что ответы на самые основополагающие вопросы бытия уже существуют в глубинах бессознательного Человека и осознания не требуют, значит, я убежден и в следующем: чтобы достигнуть цели, мне следует поглубже изучить и строение человеческого духа, и законы его деятельности.

Убедившись в этом окончательно, я принялся упорно, как мне свойственно, день за днем обдумывать, какие условия необходимы и достаточны для решения данного вопроса.

Целиком еще погруженный в подобные размышления, я покинул монастырь и отправился странствовать, на этот раз без определенной цели.

Во время моих дальних странствий, бродя с места на место, я постоянно и упорно думал об этом, и наконец у меня созрел примерный план.

Все распродав, на полученные деньги я начал собирать книги, а также и устные предания, не позабытые еще азиатами, о прежде весьма развитой отрасли знания, называе- мой «мехкенесс», что означает «способ избежать ответственности». Современной цивилизации доступен лишь ничтожный обрывок того знания под именем «гипнотизм». Утверждаю это, так как литературу по нему знаю как свои пять пальцев.

Собирая всевозможные свидетельства о «мехкенессе», я добрался до одного монастыря в Центральной Азии, в котором уже когда-то жил. Поселившись там, я посвятил себя изучению собранных материалов.

Два года я занимался теоретическими изысканиями. Наконец почувствовал необходимость проверить на практике некоторые моменты теории, вызвавшие у меня сомнения, понять механизм работы бессознательного. Я объявил себя «знахарем», который лечит все болезни, и стал применять полученные знания, тем обогащая свою теорию, ну и, конечно, принося облегчение людям».

Чуть дальше в своем шедевре уклончивой речи под названием «Глашатай Божьего пришествия» Гурджиев пишет: «Я стал гипнотизером высокого уровня. Леча людей, я изо всех сил старался избегать непроизвольного на них воздействия. Однако сознанию не всегда удавалось сдерживать мои душевные порывы, и я замечал, что оказываю влияние на людей не только загипнотизированных, но и бодрствующих».

А вот что говорит Вельзевул. Он хвастается своим изобретением новым методом гипноза: «Сразу после этого я нашел и проверил способ быстро ликвидировать «перепад давления в сосудах», зажимая некоторые из них.

В результате сжатия, хотя ритм циркуляции крови, свойственный бодрствованию, остается прежним, в людях пробуждается подлинное сознание: как раз то, что они называют бессознательным.