Мриганаяни - [114]

Вдруг Лакхи почудилось, будто снизу донёсся какой-то шорох. Она стала всматриваться, но разве увидишь что-нибудь в такой темноте? Напрягла слух. Тихо. Лакхи решила, что это был зверь, и села, прислонившись к стене. Ей вспомнилась ночь в Нарваре. Такая же тёмная. Стена была гораздо выше этой. Они с Аталом среди натов словно Зерно между жерновами. Допусти она малейшую оплошность, и оба погибли бы. Теперь же всё иначе: здесь они почти в безопасности.

Снова раздался шорох. Лакхи вскочила. Прислушалась. Нет, всё тихо. Наверно, какой-нибудь зверь пробирается к воде. Она ещё долго вслушивалась, но ничто больше не нарушало безмолвия ночи.

Лакхи спустилась со стены и, устроившись под деревом, попыталась представить себе, что делается сейчас в Гвалиоре.

«Наверно, они видели пламя. Завтра раджа придёт на помощь, обратит врага в бегство, и я снова увижу свою Нинни».

Лакхи не спала уже несколько ночей, и глаза у неё слипались. Она прислонилась головой к дереву и задремала.

И приснилось ей, будто она в горном лесу. В одной руке у неё лук, в другой — стрела. Из-за кустов, прямо на неё, топча и ломая всё на своём пути, несётся стадо диких буйволов. Она кладёт стрелу на тетиву, хочет натянуть лук, но рука не слушается её, тетива не поддаётся…

Лакхи в тревоге открыла глаза. Лук и колчан — на месте. Значит, и лес и буйволы ей приснились… Но вдруг ей почудилось, будто недалеко от неё кто-то спрыгнул со стены. Может, померещилось? Она повернула голову и увидела, как со стены один из другим спускаются люди.

«Свои или тюрки?» — мелькнуло в голове.

В это время из-за стены показалась чья-то голова. Человек взобрался на стену, перегнувшись вниз, в сторону вражеского стана, что-то сказал на незнакомом ей языке. Все сомнения Лакхи разом развеялись.

«Не спать!» — донеслось с дальней башни.

«Сколько их?» Лакхи всматривалась в темноту. Тюрки были близко, почти рядом, и о чём-то перешёптывались. Один воин, прижавшись к стене, помогал остальным спускаться.

Лакхи осторожно подвинула к себе лук с колчаном, положила стрелу на тетиву и, прицелившись в голову, которая показалась из-за стены, выстрелила. Раздался крик. Тюрок сорвался и, увлекая за собой товарищей, которые следом за ним лезли по лестнице, полетел вниз, где во мраке толпились дожидавшиеся своей очереди воины. Послышались стоны и вопли. Пробравшиеся в крепость тюрки растерялись. А Лакхи всё стреляла и стреляла. Со свистом летели стрелы. Одни поражали врага, и тогда раздавался стон или крик, другие же, ударившись со звоном о нагрудник, ломались или отскакивали.

Наконец тюрки обнаружили Лакхи и стали её обстреливать. Однако попасть в неё было нелегко: ведь она пряталась за деревом, в темноте. Поэтому стрелы, свистя, пролетали мимо или со звоном ударялись о наплечники и нагрудники. Но одна стрела всё же достигла цели: она глубоко вошла между рёбер. Однако Лакхи, превозмогая боль, продолжала стрелять.

Стрелы кончились, но в живых оставалось ещё несколько тюрок. Тогда Лакхи обнажила меч. Однако спазма сжала горло, изо рта струёй брызнула кровь. Рука, в которой лежала рукоять меча, ослабла.

«Надо поднять тревогу», — подумала Лакхи и громко крикнула. Изо рта снова хлынула кровь. Когда стало легче, Лакхи опять крикнула и прижалась к стволу, чтобы не упасть.

Один из тюрок хотел ударить Лакхи мечом, но опасность придала ей силы, рука стала твёрже. Тюрок замахнулся. Но Лакхи присела, и меч рассёк воздух. Зато Лакхи вонзила свой меч врагу в живот. Тюрок грохнулся наземь. В это время подоспели стражники. При свете факелов они увидели Лакхи. Тяжело раненная, она доживала последние мгновения. Несколько поодаль лежали сражённые Лакхи враги — некоторые из них ещё были живы. С зубцов свисали верёвки. Стражники обрубили их.

— Мужа моего… мужа позовите… — простонала Лакхи.

— Мы отнесём тебя к нему, — услышала она в ответ.

— Не надо… Не трогайте меня… Пусть он сам придёт.

Один из стражников побежал за Аталом, другой принёс воды.

Атал кинулся к Лакхи, обнял её. Она тихо отстранила мужа. И тут Атал увидел, что грудь и шея её залиты кровью, а изо рта течёт тонкая алая струйка.

— Боже, за что это? — Слёзы душили Атала.

— Скажи… выполнишь ты мою просьбу? — слабеющим голосом спросила Лакхи.

Атал сложил руки, словно призывая бога в свидетели.

— Я хочу… чтобы ты… женился… на… девушке своей… касты… — едва слышно произнесла Лакхи.

То были её последние слова. Рот свело, по телу пробежала судорога, Лакхи скончалась.

Атал вытер слёзы.

— Сложите погребальный костёр, — приказал он охрипшим голосом. — Здесь, на этом самом месте! Поднимите на ноги всю крепость и обшарьте каждый уголок — не прячется ли где враг.

Несколько воинов принялись складывать костёр. Другие подняли тревогу и разбудили всех воинов и крестьян, укрывшихся в крепости. Проснулись и крестьяне из Раи. Дрожа от страха, явились они на свой пост, где погибла сменившая их Лакхи. Сурово взглянул на них Атал, но не произнёс ни слова.

Он бережно снял с Лакхи украшения и положил их в сторону.

«Теперь ей уже не страшны законы каст», — с горечью подумал он.

Молитвенно сложив руки, Атал стоял и смотрел, как языки пламени лизали тело его подруги. В глазах у него не было ни слезинки. Только лицо выражало глубокое страдание.