Космонавтов, говорят, с точки зрения этого самого комплекса проверяют и готовят годами. Иначе нельзя. На земле поссорятся или что-нибудь не поделят — есть кому их поправить. А на орбите?
То-то вот и оно!
Как они сошлись, за каким столом сговорились, и каким образом преодолели комплекс психологической несовместимости, это мне неизвестно. Кузьма лишь сказал как-то, что четверо — идеальная компания для любого, близкого или далекого путешествия. Купе вагона, столик в столовой или ресторане, такси, лодка, палатка — все на четверых. Даже круглый рыбацкий котелок для ухи и каши.
К своим «навигациям» они готовятся загодя, чуть ли не с первых заморозков. Проводят совещания, разрабатывают варианты маршрутом, выбирают из них самый достойный, изобретают и делают нового фасона блесны и искусственные мушки-обманки, откладывают в общую кассу сбережения, хотя жены и считают, что в тайге деньги не нужны, а прокормиться можно и за счет даров природы, нужно только уметь их добывать.
Сначала они плавали в обмундировании, более подходящем для актеров из пьесы Горького «На дне», чем для путешественников. Кто в сапогах, кто в кедах. На одном — прожженная фуфайка, на другом — дырявый и излохмаченный свитер. Короче, их одежонка никак не украшала моряков, решивших покрыть себя славой первопроходцев.
И вот когда сейчас они пришли в новой, с иголочки форме попрощаться перед отплытием, то два цеха, в которых работали Игнат и Валера, отдел снабжения и все заводоуправление выбились из взятого с утра ритма.
Директорская секретарша не была такой равнодушной, как моя Мария Николаевна. Также случайно глянув в окно, она оторопела, а затем, стряхнув оцепенение и поправив выбившийся локон, вбежала и кабинет директора и сказала, что на завод прибыла военная делегации, скорее всего — иностранная. Директор тут же послал главного инженера выяснить, в чем дело.
Когда главный инженер доложил о происшествии, директор попросил секретаршу соединить его с начальником охраны. Строгим голосом он приказал никого, даже при наличии пропусков, в неподобающих нарядах на территорию завода впредь не впускать. Этих же, как он выразился, «опереточников» тотчас же выдворить за проходную.
Ни я, ни флот ничего, разумеется, об этом тогда не знали. Игнат, что на него совсем непохоже, оживленно рассказывал что-то окружившим его друзьям из механического и не обращал никакого внимания па петушившегося возле начальника цеха. Валера жестикулировал так, словно объяснял приемы борьбы с медведем. Кстати, Валера — победитель всех заводских спортивных соревнований, дважды он брал первенство города по самбо и настольному теннису, чуть-чуть не дотянул до кандидата в мастера по штанге, уступив всего полтора килограмма в жиме Косте Королеву с коксохимического завода, но зато стал мастером по стрельбе из мелкокалиберной винтовки.
Виктор Оладышкин стоял в сторонке со своими снабженцами и внимательно выслушивал даваемые ему советы, изредка черкая карандашом в лежащем на планшетке блокноте. Кузьма же, подтянувшийся, гордый и неприступный, никак не похожий на расхлябанного Кузьму-художника, заложил руки за поясной ремень и скупо и односложно отвечал на задаваемые ему вопросы.
— Куда нынче поплывете?
— Пока секрет.
— Костюмчики-то где покупали? Небось Оладышкин доставал?
— На заказ. В «Аэлите». «Аэлита» — лучшее швейное ателье в нашем городе.
— А документики с вас не спросят? Кузьма даже не удостоил спрашивающего ответом, только плечами дернул.
— Устряпаетесь в первый же день, и весь ваш блеск потухнет.
Кузьма нахмурился, соображая, видимо, как бы поострее ответить на такое предостережение, но ничего сказать не успел. От проходной, весь багровый от напряжения, бежал сам начальник охраны.
— Прошу покинуть территорию!
— Петрович, в твои годы бегать и волноваться вредно.
— Прошу покинуть территорию!
— Это с какой стати?
— Директор приказал. Лично.
Приказ есть приказ. Кузьма Курков почесал подбородок. Приказы надо исполнять. «Давай, Петрович, командуй!» — и первым двинул к проходной.
— Ни пуха, ни пера!
— Ни хвоста, ни чешуйки! — неслось им вслед.
Не знаю, может, директор в чем-то и был прав, но лично меня их вид, пусть даже и несколько опереточный, привел в восторг. Пусть даже в их форме и порядках было что-то от игры, от мальчишества, но разве это плохо?!
«Ведь чего греха таить, — думал я, — мы, современники научно-технической революции, угнетены информацией, опутаны сетью телевизоров, магнитофонов, приемников, скованы журналами и газетами. Мы все хотим знать и потому еще больше запутываемся в этой сети. И не оттого ли мы слишком рано становимся серьезными и слишком рано стареем душой? Быть серьезным и знающим свое дело человеком, конечно, хорошо, но… делу — время, потехе — час. И потеха должна приносить радость».
И тогда я решил, как только ребята вернутся из своей навигации, написать о них в многотиражке «Даешь мотор!» А я, между прочим, слово свое держу.
И вот сегодня, в последний день сентября, в газете появился мой очерк под заголовком «По морям, по волнам…» Газету только что понесли по цехам и службам. Что-то скажет об очерке наш флот?!
