Мракокрад - [65]

«Если только она не мертва».

– Что говорит твоя карта? – спросила Ясновидица.

– Точка переместилась в Ледяное королевство, далеко за стену, – ответил Мракокрад. – Последние два дня она остается на месте.

– Это ведь… не значит, что…

– Что мама жива? Знаю. Карта и могилу может показывать. Можно было бы зачаровать что-нибудь и выяснить правду. – Его голос надломился, и он резко опустился на все четыре лапы, уронив голову на плечо Ясновидице. – Только я не хочу ее знать, Ясновидица. Не хочу, чтобы что-то сообщило о маминой смерти. – Он уткнулся носом ей в плечо.

– Мне так жаль, любовь моя, – сказала Ясновидица. – Понимаю, для тебя это самое страшное, – добавила она сквозь слезы. – Тебе больно, ты себе места не находишь, и ты зол, хочешь отомстить всем ледяным, но надо бороться с гневом и тьмой. Мракокрад, мне очень, очень страшно. Вещи, которые я видела в будущем, вызванные тем… что происходит с тобой, что ты делаешь и кем становишься… Все так мрачно, я больше не вижу радости. Боюсь, что мы упускаем наши светлые пути.

– Хватит, – сказал Мракокрад, отстраняясь и смахивая слезы. – Не теряй веры в меня, Ясновидица.

– Я и не теряю, – слабым голосом ответила она.

Он положил лапы ей на щеки и посмотрел в глаза.

– Верь в меня. Смотри в наше счастливое будущее, и я тоже буду в него смотреть. Счастье ждет нас, надо лишь сосредоточиться на нем. Обещаю.

Ясновидица кивнула, потому что не хотела причинять ему еще большую боль.

Однако на столе лежал рисунок Мракокрада, изображающий мертвых ледяных… и, глядя на него, ни о каком ясном будущем Ясновидица думать уже не могла.

Глава 23 Глубин

Небо от горизонта до горизонта затянули серые тучи, и не переставая лил моросящий дождик. Глубин смотрел в окно, уперев подбородок в передние лапы.

Индиго и Причал тоже были в комнате. Причал точил оружие, а Индиго писала письмо домой папе. Крылатик отправился на охоту, но, скорее всего, прятался сейчас от дождя в одном из шумных ресторанчиков или в музее где-нибудь в городе.

Глубин взглянул на Индиго. Как же хотелось остаться с ней наедине, хотя он и знал, что это не безопасно. Хотелось прилечь рядом с ней, прижаться грудью к ее спине и уснуть, как раньше, слушая ее мерное дыхание. Хотелось прижаться к ее плечу и почитать вместе с ней какой-нибудь свиток и поведать о тревогах.

Хотя на самом-то деле тревожило Глуби́на только одно.

Мракокрад. Мракокрад, которого снедают ярость и печаль, который последние три недели пребывает в трауре. Однако то был странный, исполненный злобы траур, потому что Мракокрад не переставал твердить, что скоро его мама вернется. Последние два дня Глубин друга даже не видел. Была еще Ясновидица, но она почти безвылазно сидела либо у себя, либо в библиотеке, уткнувшись в свитки. К тому же выглядела она такой напуганной, что Глубин не решился ее беспокоить.

Вчера она заглянула к ним на ужин – то есть для нее-то это был завтрак – и разговорилась о своем даре. Глубин и не подозревал, как это сложно – смотреть в будущее или сколько же у грядущего может быть вариантов. Ему даже показалось, что уметь заглядывать в него даже хуже, чем не уметь, но, разумеется, не сказал о том Ясновидице.

Наконец Ясновидица уткнулась мордой в лапы и со вздохом произнесла:

– Самое тяжкое для прорицателя – это то, что в любой момент у будущего есть уйма путей развития, и я вижу сразу все варианты того, как может сложиться моя жизнь. Зато прошлое неизменно. Если что-то произошло, этого не отменить. Я не в силах что-либо предпринять или исправить. Все возможности сводятся к одной прожитой жизни, в которой мы остаемся заперты. Будущее как-то удается контролировать, а вот прошлое… оно прошло. Его не наладишь.

О желании изменить прошлое Глубин знал не понаслышке, но и над будущим он у себя власти не замечал. Такое попросту в голове не укладывалось.

Снаружи появилась блестящая от дождя фигура дракона. Это прилетел Мракокрад, будто услышав мысленный призыв друга. Он приземлился на балконе и грациозно встряхнулся, разбрасывая капли воды.

– Эй! – возмутилась Индиго, прикрывая письмо.

– Эй, – небрежно и даже не глядя на нее, ответил Мракокрад. – Глубин, приближается потрясающая гроза. Летим со мной на Королевскую башню, понаблюдаем?

– А то! – вскочил на лапы Глубин.

– Торчать в грозу на вершине высочайшей башни? Вы спятили? – возразила Индиго. – Я уж не говорю о том, что летать в грозу – тоже так себе мысль.

– Все будет хорошо, – отмахнулся Мракокрад. – Оставайся тут, если хочешь.

Индиго посмотрела на него, как бы говоря: «Прежде Морское королевство покроется льдом».

– Кстати, Мракокрад. – Глубин подбежал к столу. – Я тут для тебя подарок закончил.

Он взял со стола фигурку морского дракона, которую вырезал для Мракокрада, и повертел ее, чтобы друг мог оценить перепончатые лапки и изящную линию шеи. Глуби́ну самому нравилось умное выражение на мордочке деревянного дракончика, хотя оно и придавало фигурке потрясающее сходство с Индиго. Заметит ли это Мракокрад? Захочет ли в подарок фигурку драконихи, которую откровенно недолюбливает?

На морде Мракокрада отразилось странное сочетание триумфа и вроде бы сожаления. Он и правда взглянул на Индиго. Наверное, даже сходство заметил, но потом улыбнулся и снова посмотрел на Глуби́на.