Мрачные тайны - [2]

Бутылку она сразу же открыла и выпила все до дна.

— Жарко, — проговорила она, словно желая объяснить свою жажду, и подергала низ майки, чтобы проветрить живот.

— Восемьсот пятьдесят одна крона, — сказал продавец.

Вставив карточку в терминал, она набрала пин-код. В ожидании подтверждения операции покосилась на заголовки вечерних газет.

«РЕКОРДНАЯ ЖАРА» — было написано большими черными буквами в окружении нескольких солнц. «ФУТБОЛЬНЫЕ СТРАСТИ ВО ВРЕМЯ ДЕРБИ В СТОКГОЛЬМЕ. РЕКОРДНОЕ КОЛИЧЕСТВО ВИЛЛ ВЫСТАВЛЕНО НА ПРОДАЖУ. РОСТ РАЗВОДОВ ПОСЛЕ НЕУДАЧНОГО ЛЕТА».

— Вы по поводу убийства?

Эллен уставилась на продавца.

— Что-что?

— У вас на машине написано «ТВ-4». Вы журналистка?

— Да…

На заднем стекле у нее действительно красовалась небольшая наклейка, свидетельствующая о том, что хозяйка машины работает на телевидении, однако обычно не это привлекало внимание окружающих — а то, что у нее розовый «Порше».

— Я вас узнал. Вы ведь иногда выступаете в «Новостях», да? Надеюсь, вы здесь не для того, чтобы опозорить нас. Неужели Стентуна теперь прославится убийством?

— А что произошло?

— Знаете, как взлетят налоги на бензин? Лучше сделайте программу об этом — расскажите, как тяжело придется нам, живущим в сельской местности.

— Стоп, я чего-то не догоняю. О каком убийстве вы говорите? Кого-то убили здесь, в Стентуне?

— Да. Хотя она не отсюда — никто не знает, кто она такая. Она не из местных… в смысле — была не из местных.

Он подался вперед и понизил голос, хотя в магазинчике никого, кроме них, не было.

— Избили сурово. Господин Альварссон нашел ее сегодня утром, когда посыпал дороги солью. Поначалу мы подумали, что она приехала к кому-то в гости, но похоже, никто ее не знает. Нас ведь здесь не так много. Надеюсь, не получится, как с Малександером.

— Думаю, об этом можно не волноваться, — сдержанно ответила Эллен, решив не рассказывать ему, сколько людей каждый год забивают до смерти — и насколько мало этим обычно интересуются СМИ.

— Ну, не говорите — похоже, это жестокое убийство. Машина стояла у края дороги, и когда Альварссон проезжал мимо, то сразу заподозрил — что-то не так. Вышел посмотреть, что там происходит, и нашел ее, мертвую. Забитую до смерти. Говорит — такого кошмара в жизни не видел.

— Где это было?

— На краю поля Альварссона. По дороге на Ольбергу.

Он указал рукой направление.

Эллен знала это место.

— Сколько ей было лет, не знаете?

Продавец пожал плечами.

— Альварссон сказал, что она, пожалуй, была хороша собой.

Взяв на прилавке ручку, она написала на обороте чека свой телефон.

— Позвоните мне, если узнаете что-нибудь интересное.

— Меня тогда покажут по телевизору?

— А вы прекрасно смотрелись бы на экране, — ответила она и, улыбнувшись, вышла на улицу.

Снаружи она остановилась. Холодок пробежал по телу.

Смерть. Смерть преследует ее. Стоило ей выйти из квартиры, как в лицо дохнуло мертвечиной.

Ее отвлек внезапный смех, раздавшийся с другой стороны дороги. Там находилась школа Стентуны, школьный двор был запружен играющими детьми. Звуки окружили ее, и на мгновение Эллен захотелось перенестись туда. Там все выглядело так безоблачно. Дети казались такими неиспорченными и счастливыми.

Сев в машину, Эллен прижала голову к стеклу. Ах, как ей хотелось бы начать все сначала! Переделать всю свою жизнь.

Но в действительности ей хотелось лишь одного — бежать, бежать прочь от всего. Вместо этого она возвращалась туда, откуда все началось.

Как же так могло получиться?

Ханна, 10:15

Дети стояли группками на школьном дворе. Нервозно передвигались туда-сюда, подзуживая друг друга. Эти «игры во власть», как они называли их в школе, переходят все границы. У детей сложились целые ритуалы с унижениями и насилием, которым трудно положить конец. В воскресенье на экстренном совещании учителей они посмотрели видео, где трое подростков избивали мальчика. Они били его ногами, плевали в лицо, а он валялся на земле, умоляя их его не убивать. Кто-то все это снял, выложил на разных форумах в интернете, и этот клип видели и обсуждали все. Полиция пока не идентифицировала никого из участников, однако заявила, что происходящее на видео нельзя назвать большой редкостью. Ханна жутко боялась, что, если это не остановить, кого-нибудь убьют, и у нее просто не было сил думать о том, что на месте кого-то из детей в этом видео мог быть ее сын.

Где Алиса? Ханна огляделась. Завертелась на месте. Сердце забилось чаще.

— Алиса, где ты? Я тебя не вижу. Выходи, пожалуйста!

Почему она не следила за дочерью? Ханна вытерла со лба пот и пыль. Локоны прилипли к лицу, и она прихватила длинные тяжелые волосы резинкой, прежде чем бежать дальше к ящику с песком. «Если ее там нет, позову на помощь», — подумала она, скользя по сухому гравию. Когда она подняла крышку, на нее взглянули перепуганные детские глаза. Кукольное личико казалось таким серьезным — в сознании Ханны на мгновение промелькнул образ Алисы во взрослом возрасте.

— Что ты делаешь, мама? Закрой крышку!

— Прекрати так исчезать. Вылезай!

Ханна схватила ее за руку и вытянула из ящика, хотя дочь сопротивлялась.

— Но другие увидят! — Алиса дрыгала ногами. — Пусти меня!