Можете звать меня Татьяной - [14]
Из ближней избы выскочил парнишка лет девяти, помоложе Алеши. Испугался – и шасть обратно. Алеша пошел за ним, зашел в избу. Девчонка лет десяти качала люльку, в которой сучило ножками голое дитя. Было натоплено, хоть стояла летняя теплынь. Испуганный малец выглядывал из-за ситцевой занавески. Свеча горела перед иконами с такими же суровыми ликами, как и там, где Алешу признали за Степанушку. Алеша снова шаркнул ножкой, всем вместе – девчонке, брату ее, люльке и образам. Сказал: «Алексей». Парень понял, о чем речь, и прошептал: «Ермолай». Алеша подал ему руку, и вышли вместе на волю из жаркой избы. На воле жужжали пчелы, Ермолашка отогнал их веткою. Лес чернел вдали, четкой полосою отделяя небо от земли. И земля, и небо были равно таинственны. Облака строили легкие башни и сами же их разрушали. Алеша вынул из кармана талую конфету и протянул Ермолаю. Ермолай сразу есть не стал, а спрятал куда-то за пазуху. Подумал, подумал и дал Алеше оттуда же из-за пазухи деревянную струганую куколку. Алеша принял с поклоном. Можно считать – дружба завязалась. Коляска подъехала, маменька зовет. Ермолай остался поглазеть, как кучер подсаживает Алешу на подножку. Марию Степановну по деревням никто не боялся. Звали «простой барыней». «Это твой новый друг?» - спросила маменька. «Да», - отвечал Алеша и показал деревянную куклу. Маменька благосклонно кивнула.
Приехала из Москвы мадемуазель Морель, говорила с Алешей по-французски. Алеше весело было чувствовать иной ход мысли. Найдет туча – тяжелая туча над полем. Француженка скажет: «Il va tomber des cures» - «Сейчас с неба посыплются священники». Но маменька всё чаще брала Алешу с собой в деревню. И ход мыслей Ермолаюшки был не менее чужд и интересен. Вот. значит, как отливают испуг и снимают порчу. В деревню – как в чужую страну. Два языка, два народа. Алеша баловался, переводил стихами по-французски:
У попа была собака,
Он ее любил.
Она съела кусок мяса,
Он ее убил.
И в землю закопал,
И надпись написал, что..
Получилось:
Monsier le curé avait un chien,
Quۥ il aimait bien.
Le chien a mangé un morcau de viande,
Et monsier le curé lۥ a tué
Oui, lۥ a tué et lۥ a enteré
Et a ecrit sur sa tombe, que…
Приехал из Москвы же и учитель Николай Андреич. Повторял с Алешею древнюю историю. Алеша, вечно в шалостях, сочинял немедля такие вот вирши.
Царь Крез со дней счастливых детства
Имел порядочные средства.
Солон, ученый академик
К нему приехал для полемик.
И Крезу он, приблизясь, рек:
«О Крез, пустой ты человек.
Ведь деньги не продлят наш век»
Царь Кир давно бесился с жиру
И с войском бегал он по миру.
«Где Крез? – кричал он. – До зарезу
Хочу напакостить я Крезу».
Всё в этом мире прах и тлен,
И скоро Крез попался в плен.
Туга веревка, меч остер,
И Креза взводят на костер.
Чуть огнь коснулся панталон (коих тогда не носили),
Он закричал: «Солон, Солон!»
Кир любопытен был всегда.
«Как, почему, зачем, когда?»
Крез рассказал ему всю повесть.
Заговорила в Кире совесть.
Он слезы кулаком отер
И приказал тушить костер.
Папенькины исторические опусы были, наверное, не умней. Сейчас Федор Илларионыч описывал крымскую кампанию, участником коей он, человек сугубо штатский, не был. Папеньку навещал чудаковатый профессор казанского университета Лев Дмитрич Олонецкий. Его резкий голос застаивался в доме и после долго звучал в пустых комнатах. «Ваше мнение… ваше мнение, уважаемый Федор Илларионыч…» Алеше папенька своего мнения никогда не высказывал. Утром Алеша входил поздороваться, целовал руку отца и, выйдя, тотчас о нем забывал. Дом и сад как его продолженье целиком поглощали Алешу. По ночам он слышал музыку, доносившуюся из залы. Вставал в ночной рубашке, на цыпочках спускался по лестнице. В зале при Алешином приближенье мерк свет, но музыка еще витала под высоким потолком, и чадили неведомой рукой погашенные свечи. Люстра поднималась в темноте уже при Алеше. И чуть слышные шаги ножек в бальных туфлях еще шелестели в соседних покоях. Таинственная жизнь дома не прекращалась. Алеша подбирал длинную рубашку, поднимаясь к себе наверх. Дом ожил для него одного, лично ему хотел нечто поведать.
В деревне сенокос. Матушка зовет Алешу посмотреть со стороны на крестьянский труд. Вставали до света, не завтракали. Сонный кучер уж запряг молодую лошадку. Вот они, мерно движущиеся в утреннем тумане фигуры. Коси, коса, пока роса. Роса долой, и мы домой. Ты пахни в лицо, ветер с полудня. Сидели на меже, Ермолайка принес крынку. Солнце росу высушило, косари унялись. А у горизонта великан всё машет, машет косою – ладит зацепить колокольню.
В Москве жили теперь на Собачьей площадке в каменном особнячке, поменьше деревенского дома. Особняк достался в наследство от покойно Степана Васильича Островцова. Зёрновский дом в Трубниковском сейчас занимала вдовая тетушка Вера Илларионовна Стольникова. Алеша в островцовском особнячке получил мансарду.. В окне ворковали голуби, и клены тянулись, спешили накрыть мансарду своей кроной. Алеша выдержал приемный экзамен в гимназию. К Федору Илларионычу хаживали профессора из университета, терлись головами о шелковые обои, прислонялись к росписям с галантными сценами. Алеша не был вхож в ученое собрание и весьма тому радовался.
В 2008 году вышла книга Натальи Арбузовой «Город с названьем Ковров-Самолетов». Автор заявил о себе как о создателе своеобычного стиля поэтической прозы, с широким гуманистическим охватом явлений сегодняшней жизни и русской истории. Наталье Арбузовой свойственны гротеск, насыщенность текста аллюзиями и доверие к интеллигентному читателю. Она в равной мере не боится высокого стиля и сленгового, резкого его снижения.
В этой книге представлены пьесы, киносценарий и рассказы Натальи Арбузовой.
Автор заявил о себе как о создателе своеобычного стиля поэтической прозы, с широким гуманистическим охватом явлений сегодняшней жизни и русской истории. Наталье Арбузовой свойственны гротеск, насыщенность текста аллюзиями и доверие к интеллигентному читателю. Она в равной мере не боится высокого стиля и сленгового, резкого его снижения.
Новая книга, явствует из названья, не последняя. Наталья Арбузова оказалась автором упорным и была оценена самыми взыскательными, высокоинтеллигентными читателями. Данная книга содержит повести, рассказы и стихи. Уже зарекомендовав себя как поэт в прозе, она раскрывается перед нами как поэт-новатор, замешивающий присутствующие в преизбытке рифмы в строку точно изюм в тесто, получая таким образом дополнительную степень свободы.
«Лесков писал как есть, я же всегда привру. В семье мне всегда дают сорок процентов веры. Присочиняю более половины. Оттого и речь завожу издалека. Не взыщите», - доверительно сообщает нам автор этой книги. И мы наблюдаем, как перед нами разворачиваются «присочиненные» истории из жизни обычных людей. И уводят - в сказку? В фантасмагорию? Ответ такой: «Притихли березовые перелески, стоят, не шелохнутся. Присмирели черти под лестницей, того гляди перекрестят поганые рыла. В России живем. Святое с дьявольским сплелось - не разъять.».
Герои Натальи Арбузовой врываются в повествование стремительно и неожиданно, и также стремительно, необратимо, непоправимо уходят: адский вихрь потерь и обретений, метаморфозы души – именно отсюда необычайно трепетное отношение писательницы к ритму как стиха, так и прозы.Она замешивает рифмы в текст, будто изюм в тесто, сбивается на стихотворную строку внутри прозаической, не боится рушить «устоявшиеся» литературные каноны, – именно вследствие их «нарушения» и рождается живое слово, необходимое чуткому и тонкому читателю.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Что происходит с Лили, Журка не может взять в толк. «Мог бы додуматься собственным умом», — отвечает она на прямой вопрос. А ведь раньше ничего не скрывала, секретов меж ними не было, оба были прямы и честны. Как-то эта таинственность связана со смешными юбками и неудобными туфлями, которые Лили вдруг взялась носить, но как именно — Журке невдомёк.Главным героям Кристиана Гречо по тринадцать. Они чувствуют, что с детством вот-вот придётся распрощаться, но ещё не понимают, какой окажется новая, подростковая жизнь.
Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.
Сборник «Озеро стихий» включает в себя следующие рассказы: «Храбрый страус», «Закат», «Что волнует зебр?», «Озеро стихий» и «Ценности жизни». В этих рассказах описывается жизнь человека, его счастливые дни или же переживания. Помимо человеческого бытия в сборнике отображается животный мир и его загадки.Небольшие истории, похожие на притчи, – о людях, о зверях – повествуют о самых нужных и важных человеческих качествах. О доброте, храбрости и, конечно, дружбе и взаимной поддержке. Их герои радуются, грустят и дарят читателю светлую улыбку.