Можайский-1: Начало - [135]
Вадим Арнольдович, не ожидавший ничего подобного, буквально подскочил:
— Кальберг? Они встречались с Кальбергом? А Молжанинов тут причем?
Петр Николаевич, тоже не ожидавший ничего подобного — столь бурная реакция Гесса застала его врасплох, — выпрямил сгорбленную спину и с удивлением посмотрел Гессу прямо в глаза:
— Вы что же: и впрямь ничего не знаете?
— Петр Николаевич, — Вадим Арнольдович едва ли не взмолился, — о чем вы говорите?!
Владелец «Анькиного» опять немного сгорбился и пробормотал:
— Ну и дела!
— Петр Николаевич!
— Нет, Вадим Арнольдович: ни с Кальбергом, ни с Молжаниновым Мякинины тут не встречались. Сами понимаете: это уже было бы слишком. Правда, барон, как говорят, большого аристократа из себя не строит, хотя вот он и мог бы, но Молжанинов — совсем другое дело. Этот, как и полагается нашим миллионерам, — в голосе Петра Николаевича явственно послышалась нотка презрения, — столуется исключительно по заведениям высшего разряда. И все же оба — и Кальберг, и Молжанинов — стояли за спинами тех, кто устраивал рандеву с Мякиниными именно у меня.
Гесс, так наклонившись вперед, словно боялся хоть что-нибудь не расслышать, горел: его лицо пылало, но уже не смущением, как это было давеча, а нетерпением — почти гневным, но гневным не в отношении владельца «Анькиного», а к собственной — своей, Можайского, Инихова и Чулицкого — слепоте.
— Молжанинов! Каким образом тут замешан Молжанинов?
Петр Николаевич, встревоженный — по глазам было видно — не меньше Вадима Арнольдовича (чуть ли не впервые за свою карьеру осведомителя кабатчик столкнулся с тем, что и сам уже понимает не больше, чем его собеседник), сгорбился еще сильнее — уже не просто свесив руки со спинки стула, но и обхватив руками его ножки — и разумно предложил:
— Подождите, Вадим Арнольдович, не так быстро! Давайте разбираться во всем по порядку! Прежде всего, ответьте мне вот на какой вопрос: чем именно вы — я имею в виду, полиция — сейчас занимаетесь? Что это за дело такое? Ведь не убийство же младшего Мякинина само по себе?
Вот тут Гесс заколебался всерьез: имелась ли такая уж большая необходимость полностью довериться кабатчику? Насколько оправдывали обстоятельства дела полную откровенность?
Петер Николаевич Гесса не торопил: он видел, что помощник Можайского терзается сомнениями, правильно определил их причину, но, обладая умом, а главное — благородным по-своему сердцем, не рассердился и даже наоборот — принял сомнения Гесса как должное.
Гесс же пришел, наконец, к заключению, что сказанное уже Петром Николаевичем может придать делу новый оборот, вывести на людей, о которых и думать никто не думал. Возможно — раскрыть личность таинственного «васильевского наседника», поставлявшего клиентов «Неопалимой Пальмире» Кальберга. Или, как минимум, подтвердить ее, если она окажется раскрытой усилиями Чулицкого с Иниховым. Ко всему этому плюс — информация о тех, с кем, на кого или посредством кого работали братья Мякинины. Причем, что важно, могла бы раскрыться и роль Мякинина-старшего, пока что остававшаяся неясной. Кто знает? Быть может, и убийство младшего брата старшим объяснится?
В общем, поколебавшись — и поколебавшись серьезно, — Гесс решился:
— Вы знаете Сушкина?
— Репортера?
— Да.
Петр Николаевич улыбнулся; на этот раз — немного снисходительно:
— Конечно. Кто же его не знает?
— Ну, так вот…
И в течение следующих примерно минут двадцати Вадим Арнольдович рассказывал владельцу «Анькиного» то, что читателю уже известно.
33
Гесс по-прежнему сидел на стуле, а Петр Николаевич расхаживал по комнате, останавливаясь иногда у низкого окошка. На улице всё также было темно, но временами в окошке мелькали ноги: освещенные уличным фонарем и лившимся из комнаты светом.
— Такого я себе и представить не мог. — Петр Николаевич в очередной раз остановился у окна: вполоборота к нему и также к Гессу. — Далее страховых мошенничеств я не пошел. Но чтобы убийства? Массовые? Ну и ну…
— Вы говорите, что Молжанинов и Кальберг работали сообща и что именно Молжанинов поставлял клиентов барону?
— В этом нет никакого сомнения. Лично мне удалось проследить их связь приблизительно… — Петр Николаевич на мгновение запнулся, что-то высчитывая в уме. — Да: на пять без малого лет.
Гесс вздрогнул.
— Тогда еще Молжанинов не был настолько богат, хотя и являлся наследником изрядного состояния своего ба… — Петр Николаевич тоже вздрогнул и с невольным испугом в глазах посмотрел на Гесса. — …тюшки… Это что же получается? Он и отца своего… того-с?
Гесс стал мрачен — почти так же, как мрачен бывал Можайский. Владелец «Анькиного» ему не уступал. Оба смотрели друг на друга с недоверием и чуть ли не с ужасом.
— Что же это? Пять лет, а не год с небольшим?
— Может, убивать они стали недавно, а раньше только страховками занимались? В конце концов, именно возможность не зависеть от собственного отца, как это мне удалось выяснить, и подтолкнула Молжанинова к аферам…
— Хотелось бы верить, но…
— Согласен: проверить необходимо.
— Это просто кошмар какой-то! — Гесс схватился за голову. — Уму непостижимо!
Петр Николаевич кивнул и вдруг стремительно выбежал из комнаты, сделав Вадиму Арнольдовичу знак подождать. Вернулся он через пару минут с бутылкой водки и рюмками. Увидев их, Гесс застонал:
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает фотограф Григорий Александрович Саевич.
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает брандмайор Петербурга Митрофан Андреевич Кирилов.
Бездомный щенок в обрушившемся на Город весеннем шторме, санитарная инспекция в респектабельной сливочной лавке, процесс пастеризации молока и тощие коровы на молочной ферме — какая между ними связь? Что общего между директрисой образовательных курсов для женщин и вдовствующей мошенницей? Может ли добрый поступок потянуть за собою цепь невероятных событий?
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает поручик Николай Вячеславович Любимов.
Не очень-то многого добившись в столице, Можайский на свой страх и риск отправляется в Венецию, где должно состояться странное собрание исчезнувших из Петербурга людей. Сопровождает Юрия Михайловича Гесс, благородно решивший сопутствовать своему начальнику и в этом его «предприятии». Но вот вопрос: смогут ли Юрий Михайлович и Вадим Арнольдович добиться хоть чего-то на чужбине, если уж и на отеческой земле им не слишком повезло? Сушкин и поручик Любимов в это искренне верят, но и сами они, едва проводив Можайского и Гесса до вокзала, оказываются в ситуации, которую можно охарактеризовать только так — на волосок от смерти!
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает старший помощник участкового пристава Вадим Арнольдович Гесс.
Их ненавидели и боготворили, предавали анафеме, убивали и жертвовали ради них жизнью. Самое загадочное общество в истории человечества по-прежнему управляет умами миллионов людей. Роман повествует о жестоком противоборстве двух могущественных сил, стремящихся к власти — именитых вельмож испанского двора и масонов. Вы проникнете в тайны двойной жизни придворных, узнаете о жестоких заговорах и убийствах. Удивительная история девочки, родителей которой обвинили в причастности к масонству, и расследование клубка кровавых убийств в Мадриде не оставят вас равнодушными.
Гонсало Гинер, на данный момент – один из самых популярных писателей Испании, родился в Мадриде в 1962 году. Он долгое время работал в администрации крупных компаний, параллельно занимаясь еще одним любимым делом – изучением истории. К счастью, он решил поделиться своими знаниями и открытиями и написал роман – «Браслет пророка». Книга имела сенсационный успех. Гонсало Гинер захватывает внимание читателя детальными описаниями исторических реалий и обещанием открыть могущественную и опасную тайну. Этот роман – прямое столкновение с тайной.Прекрасный древний браслет способен вызвать Апокалипсис.
За ослепительным фасадом Версаля времен Людовика XVI и Марии Антуанетты скрываются грязные канавы, альковные тайны, интриги, заговоры и даже насильственные смерти… Жестокие убийства разыгрываются по сюжетам басен Лафонтена! И эти на первый взгляд бессмысленные преступления – дело рук вовсе не безумца…
Богатый и влиятельный феодал господин Инаба убит ночью в своем доме в самом центре Эдо. Свидетелей нет, а рядом с телом обнаружено кровавое пятно в форме бабочки-оригами. Кому понадобилась смерть господина Инабы?.. Судья Оока, его пасынок Сёкей и самурай Татсуно отправляются по следам преступников. Но злодей, как это часто случается, оказывается совсем рядом.
Зампреду ГПУ Черногорову нужен свой человек в правоохранительных органах. Как никто другой на эту роль подходит умный и смелый фронтовик, с которым высокопоставленный чекист будет повязан кровными узами.Так бывший белогвардейский офицер Нелидов, он же – бывший красный командир Рябинин, влюбленный в дочь Черногорова, оказывается в особой оперативной группе по розыску банды знаменитого Гимназиста. Налетчики орудуют все наглее, оставляя за собой кровавый след. Приступая к сыскной деятельности, Рябинин и не догадывается, какой сюрприз приготовила ему судьба.
Перед вами — история «завещания» Тициана, сказанного перед смертью, что ключ к разгадке этого преступления скрыт в его картине.Но — в КАКОЙ?Так начинается тонкое и необычайное «расследование по картинам», одна из которых — далеко «не то, чем кажется»...
В 1901 году Петербург горел одну тысячу двадцать один раз. 124 пожара произошли от невыясненных причин. 32 из них своими совсем уж необычными странностями привлекли внимание известного столичного репортера, Никиты Аристарховича Сушкина, и его приятеля — участкового пристава Васильевской полицейской части Юрия Михайловича Можайского. Но способно ли предпринятое ими расследование разложить по полочкам абсолютно всё? Да и что это за расследование такое, в ходе которого не истина приближается, а только множатся мелкие и не очень факты, происходят нелепые и не очень события, и всё загромождается так, что возникает полное впечатление хаоса?Рассказывает начальник Сыскной полиции Петербурга Михаил Фролович Чулицкий.