Мозг Кеннеди - [36]

— Каждый эре был для него важен. Да, на что-то другое. Только на что — вот вопрос.

Арон вскрыл еще одну шахту в недрах компьютера и выудил еще одну тайну Хенрика. Речь шла о серии статей, сканированных прямо в компьютер.

— Это сделано не здесь. Тут нет сканера. В стокгольмской квартире ты видела сканер?

— Нет.

— Ты знаешь, что такое сканер?

— Мы, конечно, не выкапываем их из земли как античные реликты. Но иной раз пользуемся ими.

Они прочитали эти статьи, две из английской «Гардиан», две из «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост». Речь шла о медицинском персонале, который за взятки выдал медицинские карты двух пациентов — один пожелал остаться неизвестным, а другой, Стив Николс, даже предоставил свою фотографию. Обоих заставили заплатить большие суммы из-за того, что они были ВИЧ-инфицированны.

Хенрик не оставил никаких комментариев. Статьи безмолвными колоннами высились в комнате, где Хенрика не было. Могли ли его огромные деньги быть результатом вымогательства? Мог ли он быть вымогателем? Луиза не сомневалась, что Арон задает себе те же вопросы. Мысль об этом была настолько отвратительна и невероятна, что Луиза отбросила ее. Арон молча водил пальцем по клавиатуре. Возможно ли, чтобы правда о том, чем занимался Хенрик, оказалась темным туннелем, который вел в еще более темную комнату?

Они не знали. И на этом закончили работу. Заперли квартиру и вышли из дома, так и не встретив Бланку. Прогулялись по городу, а когда вернулись в гостиницу, Арон спросил, нельзя ли ему переночевать в ее комнате.

— Я не выдержу одиночества.

— Захвати свои подушки, — ответила она. — И не буди меня, если я буду спать, когда ты придешь обратно.

Луиза проснулась через несколько часов, услышав, что Арон встал. На нем были брюки и больше ничего. Глядя на него полуприкрытыми глазами, она заметила шрам, пересекавший левую лопатку. Точно от ножевого ранения. В те далекие времена, когда она любила спать, уткнувшись головой ему в спину, никакого шрама не было. Когда он его заполучил? В какой-нибудь пьяной драке, в какие он упрямо, с презрением к смерти, охотно ввязывался, а частенько сам и затевал? Он натянул рубашку и присел на край ее кровати.

— Вижу, ты проснулась.

— Куда ты собрался?

— Никуда. На улицу. Выпить кофе. Не могу заснуть. Может, схожу в церковь.

— По-моему, ты никогда не ходил в церковь?

— Я до сих пор не поставил свечу в память Хенрика. А это лучше делать одному.

Взяв куртку, Арон кивнул ей и исчез за дверью.

Луиза встала, повесила на двери табличку с просьбой не беспокоить. Возвращаясь к кровати, остановилась у зеркала и принялась разглядывать свое лицо. «Какое лицо видит Арон? Я постоянно слышу, что мое лицо меняется. Мои коллеги, друзья, не стесняющиеся говорить то, что думают, утверждают, что я меняю лица каждое утро. У меня не два лица, как у Януса, у меня десять, пятнадцать масок, чередующихся друг с другом. Незримые руки надевают с рассветом мне на лицо какую-то маску, а я и не знаю, какое у меня будет выражение лица в этот день».

Обычно эти образы навещали ее в снах.

Луиза Кантор, археолог, склонившаяся над раскопками в классической эллинской театральной маске.

Она снова легла в постель, но заснуть так и не смогла. Гложущее чувство отчаяния не покидало ее. Она позвонила Артуру. Он не ответил. Лишь длинные гудки. По наитию она набрала номер Назрин. И тоже не получила ответа. Оставила сообщение на автоответчике, сказав, что позвонит еще, но ее саму застать трудно, поскольку она в дороге.

Луиза уже собралась выйти из номера, чтобы выпить кофе, когда обнаружила, что Арон оставил свои ключи на столе.

В период подозрений, когда я думала, что он мне изменяет, задолго до того, как наш брак распался, я тайно обыскивала его сумки и карманы. Перелистывала его ежедневники, старалась первой брать почту. В ту пору я бы взяла ключ и отперла его комнату.

Луиза устыдилась своих мыслей. В Австралии, в доме с красными попугаями, у нее ни разу не возникло ощущения, что у него есть другая женщина, кто-то, кого он скрывал. Даже если другая женщина и существовала, ее это не касалось. Любовь, какую она когда-то испытывала к Арону, из земли не выкопаешь и не отреставрируешь.

Выпив кофе, она отправилась на прогулку. «Может, позвонить в Грецию и поговорить с коллегами?» — спросила она себя. Но что она им скажет?

Остановившись посреди тротуара, она вдруг поняла, что вряд ли вернется в Грецию работать, разве что приедет на несколько дней, чтобы забрать свои вещи и запереть дом. Ее будущее — чистый лист бумаги. Луиза вернулась в гостиницу. Горничная убирала ее номер. Луиза ждала в холле. Красивая дама гладила свою собаку, какой-то господин, вооружившись лупой, читал газету. Наконец она прошла к себе. Ключ лежал на месте, Арон еще не пришел. Она представила его себе в церкви со свечой в руке.

Я ничего не знаю о его скорби, о его боли. Однажды он превратится в пробудившийся вулкан. Скопившаяся раскаленная лава вырвется наружу. Он погибнет как огнедышащий дракон.

Она опять позвонила Артуру. На сей раз он ответил. Ночью выпал снег. Артур любил снег, он придавал надежность его существованию, Луиза помнила это. Она рассказала, что вместе с Ароном находится в Барселоне, они нашли квартиру Хенрика. Но умолчала о том, что у сына был СПИД. Не знала, как воспримет это Артур. Разговор вышел коротким. Артур не слишком охотно говорил по телефону. Он всегда держал трубку подальше от уха, поэтому ей приходилось кричать.