Мозг и сознание - [2]

Хотя автор несколько переоценивает значение метода электрического раздражения мозга (ЭРМ) как якобы разрушившего концепцию, согласно которой сознание невозможно исследовать экспериментально, — естествоиспытатели, физиологи и философы-материалисты давно придерживались этих взглядов, однако эффектность полученных им фактов несомненно способствовала утверждению материалистических представлений о механизмах психических функций. Об этом читатель этой книги получит достаточно полное представление, поскольку именно изложение принципов методики вживления электродов в мозг, создание миниатюрных подкожных стимосиверов для двусторонней телесвязи с мозгом испытуемого и разнообразных очень интересных наблюдений, полученных на экспериментальных животных и на людях, является ее основным содержанием.

Именно экспериментальные данные и клинические наблюдения с раздражением глубинных структур мозга в регистрацией в них электрической активности привели X. Дельгадо к рассмотрению более широких проблем, касающихся происхождения сознания, его развития у ребенка, детерминированности психических явлений и их зависимости от сенсорной информации.

Все возрастающие возможности физических и химических (психо- и нейрофармакологических) воздействий на психические функции заставили автора задуматься и о возникающих в связи с этим социальных аспектах развития науки о мозге. X. Дельгадо справедливо указывает, что «управление гигантскими силами, вызванными к жиз­ни человеком, требует развития определенных психических свойств, способных направить разум не только на покорение природы, но и на то, чтобы сделать цивилизованной психику самого человека» (стр. 250).

Однако в страстных призывах X. Дельгадо к усилению исследований деятельности мозга и способов ее регуляции как необходимого условия «психической цивилизации» отражается непоследовательность автора и односторонность его подхода к социальным аспектам науки о мозге. Многократно и вполне справедливо подчеркивая важнейшую роль среды в развитии психики, Дельгадо вместе с тем считает, что одно лишь изучение мозга само по себе без кардинальных изменений в социальных условиях способно оздоровить и усовершенствовать психическую деятельность, сделать человека счастливым. Между тем совершенно очевидно, что недостатки в воспитании, глубокие конфликты, сопровождающие человека в капиталистическом обществе на всех этапах его жизни, это прежде всего результат глубокой порочности самого социального строя. Поэтому высказывания X. Дельгадо о том, что «счастье человека — понятие относительное, зависящее в равной мере как от окружающей нас действительности, так и от того, как мы ее интерпретируем», а также что «понимание психических механизмов облегчит поиски счастья и уменьшит ненужные страдания людей» (стр. 250), могут быть интерпретированы в духе непротивления злу и других подобных представлений примирения с действительностью.

Приводя примеры, отражающие вопиющие конфликты, характерные для окружающей его среды, — существование гетто, рост детской преступности и сложные проблемы образования, преобладание у людей эмоций тревоги или насилия, X. Дельгадо наивно полагает, что все это можно устранить путем изучения церебральных механизмов, определяющих «психическую структуру личности», и на этой основе разработать социальные мероприятия для устранения этих конфликтов между индивидуумом и обществом.

Однако и эта сторона книги X. Дельгадо, несомненно, заслуживает внимания, поскольку в ней раскрывается тот внутренний конфликт, который переживают многие ученые капиталистических стран, пытающиеся осознать свою роль в обществе и общественное значение своих исследований. Читателю будут понятны корни этого конфликта и причины беспомощности автора, когда он пытается наметить пути совершенствования цивилизации через развитие науки о мозге, игнорируя внутреннюю порочность социальных отношений в условиях капиталистического общества.

Не могут помочь в этом отношении и мысли X. Дельгадо, касающиеся задач воспитания. Достаточно ли знать «генетические факторы, элементы воспитания и интимные механизмы мозга, участвующие в различных поведенческих актах» (стр. 20), для того чтобы изменить поведение, уменьшив роль автоматических, инстинктивных реакции и увеличив роль сознания и ответственности за совершаемые поступки? Исходя из положения о том, что разум человека формируется в процессе развития ребенка, автор считает, что планомерное построение психических функций у детей и взрослых необходимо ориентировать на более глубокое .осознание элементов культуры и нейрофизиологических механизмов, участвующих в принятии решений (стр. 245). При этом снова упускается из виду, что система воспитания и формирования личности определяется в первую очередь социальными факторами.

Игнорирование социальных факторов сказывается и в утверждении X. Дельгадо, что современная цивилизация направлена «па усиление индустриальной мощи, а не на то, чтобы сделать человека более счастливым» (стр. 27), в то время как, по его мнению, главнейшая задача человека — развитие и совершенствование самого себя. Вряд ли кто-либо может сомневаться, что с увеличением власти человека над природой неизмеримо возрастают все создаваемые современной техникой блага, которые могут быть направлены на благополучие и счастье человека, на освобождение его от голода и болезней, на создание безграничных возможностей культурного развития и удовлетворения все возрастающих потребностей в широкой информации. Однако здесь снова встает вопрос о социальном строе, поскольку лишь он один определяет, как будут использоваться результаты научно-технического прогресса. Наивно думать, что только от «несоответствия между достигшей угрожающего развития техникой и несовершенным человеческим разумом» зависит существование экономических и идеологических конфликтов и «равновесие страха» в современном мире (стр. 23).