«Мозг» флота России: от Цусимы до Первой мировой войны - [55]
В 1909 г. на повестку дня в морском ведомстве был поставлен еще один организационный вопрос, стоявший несколько особняком от основной дискуссии о реорганизации центральных учреждений. Речь идет об Архиве Морского министерства и порядке ведения делопроизводства в министерстве. Все началось со спора о порядке сдачи дел в Архив. 9 мая С.А. Воеводский издал приказ № 21, которым разрешал подразделениям министерства сдавать дела в Архив Морского министерства без описей[379]. Целью этого нововведения было облегчение работы учреждений, но одновременно оно весьма затруднило поиск бумаг для справок и для других нужд. 15 мая 1909 г. морской министр получил записку А.А. Эбергарда, в которой предлагалась новая структура организации архивного дела в ведомстве[380]. К ней прилагалась записка заведующего историческим отделом штаба лейтенанта Е.Н. Квашнина-Самарина, поданная еще в конце июля — августе 1907 г. тогдашнему начальнику МГШ Л.А. Брусилову[381]. Автор предлагал создать военно-морской ученый архив по образцу Военного ведомства[382]. Он указывал на пример европейских стран, где уже проведена централизация архивов и исторические документы хранятся в особом центральном учреждении, а при учреждениях-фондообразователях — лишь необходимые для работы бумаги за последние 25–30 лет. Е.Н. Квашнин-Самарин также замечал, что необходимо запретить уничтожение бумаг, кроме сопроводительных: такого порядка нет нигде в мирю, да и в России «варварский закон уничтожения документов» был введен лишь «с половины прошлого столетия». Если бы эти предложения были приняты, то русское морское ведомство получило бы весьма стройную, хотя и несколько громоздкую, систему организации архивного дела, однако записка Е.Н. Квашнина-Самарина не пошла дальше контр-адмирала Л.А. Брусилова, так как тогда перед МГШ стояли более важные вопросы.
«Гвоздем» майского проекта А.А. Эбергарда 1909 г. был переход Архива из подчинения ГМШ в ведение МГШ. Самым слабым местом записки с точки зрения морского начальства было, по-видимому, то, что он требовал ассигнования дополнительных средств. Товарищ министра И.К. Григорович ответил 12 августа 1909 г., что МГШ может принять в свое подчинение Архив Морского министерства, но без выделения дополнительных денежных средств. Это должно произойти «на существующих основаниях», так как увеличение штата Архива «теперь представляется мне несвоевременным»[383].
12 июня 1909 г. А.А. Эбергард в своем докладе обратил внимание морского министра на неудобство, происходящее от разрешения сдавать в Архив дела без описей. Начальник МГШ предлагал приостановить действие приказа и создать комиссию, которая могла бы разработать Устав делопроизводства[384]. К докладу прилагался и проект инструкции для этой комиссии[385]. Инструкция предполагала сбор всех приказов, законов, других нормативных актов, регламентирующих делопроизводство, сбор и обобщение мнений чинов морского ведомства. В своей резолюции С.А. Воеводский поручил ГМШ проработать вопрос и доложить его после согласования с МГШ[386]. Приказ, отменявший составление описей, был приостановлен 25 июня[387], тогда же была назначена комиссия по разработке «Устава делопроизводства». Первое заседание этой комиссии состоялось 21 января 1910 г. Ее председатель, директор Канцелярии Морского министерства Е.Е. Стеблин-Каменский, считал, что задача комиссии — лишь рассмотрение правил сдачи дел в Архив. По его мнению, положение с делопроизводством было вполне удовлетворительным, и, следовательно, необходимость выработки специального «Устава» отсутствовала. Представитель МГШ не согласился с высказанной точкой зрения[388], и в результате было решено оставить существующий порядок сдачи дел в Архив (согласно Инструкции от 31 марта 1887 г.)[389]. Явное нежелание Е.Е. Стеблин-Каменского разрабатывать «Устав делопроизводства» вынудило морского министра назначить новую комиссию. Ее председателем стал В.А. Штенгер, вскоре произведенный в генерал-майоры. Комиссия отмечала, что впервые мысль об упорядочении делопроизводства в морском ведомстве была высказана за пятьдесят лет до этого директором Инспекторского департамента Морского министерства генерал-адъютантом Н.К. Краббе (впоследствии управляющий министерством) в докладе великому князю Константину Николаевичу 9 апреля 1860 г. Одним из основных источников нового проекта стала докладная записка капитан-лейтенанта Р.Н. Бойля 1-го о делопроизводстве в германском Морском министерстве 10 мая 1910 г.[390] В отличие от России, в Германии было такое подразделение министерства, как Регистратура, через которую проходили все входящие и исходящие бумаги, а также и внутриведомственная переписка. Кроме регистрации документов, это подразделение германского морского ведомства следило за правильностью оформления и адресования бумаг, контролировало сроки ответов на запросы, с этой целью велись специальные журналы. В германском морском ведомстве было установлено время ответов на любой запрос, в зависимости от категории срочности, от нескольких дней до одного месяца, а должностное лицо, медлившее с ответом, подвергалось наказанию. Действенный контроль, над правильным ходом переписки был, по мнению Р.Н. Бойля, самой привлекательной чертой этого учреждения. Его «Положение об Общей экспедиции Морского министерства» представляло собой попытку перенести германскую Регистратуру на русскую почву
