Мозг ценою в миллиард - [64]

Последняя фраза прозвучала загадочно. Я уже вполне пришел в себя и с интересом повернулся к Харви.

— Какого задания? — спросил я.

— Опасного задания. Да-да-да-ди-да-да, — пропел Харви, подражая вступительным аккордам телевизионного сериала.

— Какого опасного задания? — переспросил я, поняв, что Харви успел выпить.

— Быть рядом с герцогиней, — Харви показал мне на Сигне, которая шутливо стукнула его. Однако мне показалось, что они еще не совсем помирились.

— С этой опасностью я могу справиться, — ответил я.

Не успели мы пройти и пятидесяти ярдов по улице, как голод окончательно победил Харви. Сигне очень хотелось отправиться куда-нибудь поближе к центру, но Харви настоял на своем, и мы свернули в мексиканский ресторанчик с широко распахнутыми дверями и меню, наклееном прямо на окне. По телевизору, установленному высоко в углу, показывали борьбу, и испанский комментатор вошел в такой же азарт, что и сами борцы. Под экраном, не обращая внимая на телевизионную потасовку, сидела компания, приехавшая как раз из центра города. Харви заказал традиционный мексиканский ужин, который принесли без промедления.

Харви паясничал и целился в меня указательным пальцем, изображая стрелка. Таким образом он выказывал свою неприязнь ко мне. Сигне реагировала на его ужимки сдержанно, но крепко держала меня за руку, как будто боялась Харви.

— Что ты все ерзаешь? — спросил ее Харви.

— Здесь так жарко. Как ты думаешь, может, заглянуть в туалет и снять пояс? — спросила она.

— Ступай, — бросил Харви, — наслаждайся.

Но Сигне и не собиралась трогаться с места. Она пристально смотрела на меня.

И я понял. Слово «пояс» прояснило ситуацию. Мужчина в кресле дантиста был Фраголли, торговец поясами, который служил нашим контрагентом в Ленинграде. Он никогда не был в Америке. Откуда же у него могли появиться американские пломбы? И почему Харви и Сигне так быстро увели меня из кабинета?

— Все правильно, — пробурчал я, дожевывая фасоль. — Вы оба вешали мне лапшу на уши.

Я встал из-за стола.

— Не уходи, — попросила Сигне, крепко ухватив мою руку.

— Вы мне лгали, — сказал я.

Сигне смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых светилась грусть.

— Останься, — еще раз попросила она и погладила мои пальцы.

— Нет, — ответил я.

Она притянула мою руку к губам и взяла кончики пальцев мягким полуоткрытым ртом. Я выдернул РУку.

Один из сидящих за столиком в углу говорил: «…где самые мощные силы природы впервые открылись мужчине… вот почему они называют купальный костюм по имени этого атолла — «бикини», — и вся компания расхохоталась.

Витрины магазинов рисовали желтые полосы на асфальте, освещая группки зевак, которые спорили, болтали, играли в кости. Огни магазинов подсвечивали их, как будто они и были самыми ценными экспонатами, выставленными в музейных витринах. Кругом разливалась странная глубокая синева, присущая тропическим ночам, а в воздухе стоял сладкий запах тмина и горячего красного острого перца. Я быстро шел обратно, по дороге, которую хорошо запомнил, разбрызгивая лужи желтого огня, мимо магазина, где синие боксеры вели яростную молчаливую борьбу. Продравшись сквозь толпу мексиканцев, я бросился бежать. Миновав Библию в окне, распахнул дверь к Сашмейеру и взлетел по лестнице. В приемной стоял мужчина без пиджака и обмахивался соломенной шляпой. Под рукой у него болталась тяжелая кобура. За ним в дверях стоял полицейский в синей рубашке, галстуке-бабочке, белом защитном шлеме и бриджах для верховой езды.

— Куда это вы спешите? — Полицейский преградил мне путь.

— Что тут происходит? — спросил я вместо ответа. Для полицейского мгновенный ответ — верный признак вины.

Мужчина с соломенной шляпой надел ее на голову, из ниоткуда извлек зажженную сигару и затянулся.

— Там один мертвый бедняга в кресле дантиста. Может быть, теперь вы ответите на мой вопрос? Кто вы такой?

С улицы донесся громкий рев сирены. У подъезда проскрежетали тормоза.

— Я английский репортер, — ответил я, — меня интересует местный колорит.

Еще двое полицейских с пистолетами наготове поднимались, грохоча, по лестнице. Внизу никак не затихала уже выключенная сирена. Один из полицейских за моей спиной надел на меня наручники. Детектив с сигарой заговорил все тем же неторопливым тоном:

— Отвезите этого парня в участок. Покажите ему немного местного колорита. Может, он расскажет нам, как английские репортеры умудряются узнать об убийствах в городе раньше нас.

— Меня интересует только местный колорит, — сказал я, — но не синяки и контузии.

Сирена еще издавала негромкие звуки.

— Поосторожнее с англичанином, — сказал детектив. — Не надо, чтобы Скотленд-Ярд совался в это дело.

Полицейские рассмеялись. Детектив, должно быть, был по меньшей мере капитаном.

Патрульные свели меня вниз и заставили положить руки на крышу машины. Меня обыскали. Я смотрел на ослепляющие вспышки мигалки.

— Привет, Берни, — услышал я сзади голос Харви.

— Привет, Харв, — откликнулся голос детектива.

Оба они чувствовали себя вполне свободно. Через бампер полицейской машины шла надпись «Ваша безопасность — наше дело».

— Это один из наших ребят, Берни, — сказал Харви. — Генерал хочет, чтобы я сегодня ночью отправил его в Нью-Йорк.