Моя жизнь в футболе - [43]

…Тогда, в начале лета 1956 года, за несколько месяцев до Мельбурнской олимпиады, я был благодарен тренеру сборной Г. Д. Качалину и тренеру «Торпедо» К. И. Бескову, только что принявшему нашу команду, за то, что они без всяких колебаний доверили мне место в основных составах своих команд».

Надо пояснить читателю смысл последнего цитируемого абзаца из текста Иванова: летом 1956 года он был жестоко травмирован, десять месяцев медики делали все возможное, чтобы вернуть футболу замечательного нападающего. Качалин и Бесков верили в него и, в какой-то степени оба рискуя, включили в основной состав сборной и «Торпедо». Жизнь доказала, что оба тренера не ошиблись. Валентин Иванов вырос в большого мастера, одного из тех, кто прославил футбол нашей страны.

Гавриил Дмитриевич Качалин поручил мне проводить с игроками сборной разнообразные упражнения, отрабатывать с нападающими и полузащитниками удары по воротам. Я занимался этим с удовольствием, игроки — тоже.

Приближался главный экзамен сезона, да и не только этого сезона. В Москву летом 1955 года должна была приехать сборная ФРГ, чемпион мира 1954 года. К тому же прежде наша национальная команда никогда с чемпионами мира не встречалась.

Примерно за месяц до этого матча стало очевидно, что обе наших центрфорварда — Никита Симонян и Эдуард Стрельцов — выступить против сборной ФРГ не сумеют: один заболел, другой был травмирован. Я предложил поставить в центр атаки Николая Паршина. Мотивировал это так: сборная составлена на базе московского «Спартака», нападающие Татушин, Исаев, Сальников и Ильин, а также полузащитник Нетто четко взаимодействуют именно с Паршиным, привыкли к нему. Да, он не может быть назван игроком экстра-класса, виртуозом, но умеет в нужный момент оказываться на голевой позиции, результативен.

На совещании руководителей отечественного футбола В. В. Мошкаркин, услышав предлагаемый состав команды, заявил:

— Паршин в центре нападения сборной — это позор для советского футбола!

Мне пришлось вновь изложить свои аргументы. Удалось убедить руководство. Николай Паршин вышел на поле и вскоре забил в ворота западногерманского голкипера Фрица Геркенрата первый мяч и внес оптимистичную ноту в начало матча, который был выигран со счетом 3:2. Футбольному миру стало ясно, что сборная СССР возродилась, она сильна и жизнеспособна.

Больше года проработал я вторым тренером в команде, которой было суждено выиграть Олимпийские игры в Мельбурне. Правда, в Австралию со сборной я не поехал — тому была причина, о которой сейчас расскажу. Не мне судить, каков мой вклад в победу советской команды на Олимпиаде, но полтора года кропотливой работы все же что-то значат и для меня самого, они принесли немалое творческое удовлетворение.

В конце сезона 1955 года мне вдруг предложили принять в качестве старшего тренера команду московского «Торпедо». Чрезвычайно заманчивое предложение: первая самостоятельная работа, возможность на деле проверить свои принципы, идеи и попытаться воплотить в жизнь концепцию создания сбалансированного, остро атакующего и цепко обороняющегося коллектива. Я смолоду впитывал все то, что давали нам ведущие партнеры и такие тренеры, как Борис Аркадьев и Михаил Якушин. Примерял их взгляды и выкладки к своим представлениям о тактике, учебно-тренировочном процессе, индивидуальной и коллективной подготовке игроков, о стратегии команды в длительном чемпионате и в блицтурнире… Теперь все это можно было переосмыслить, систематизировать и вынести «на натуру», на футбольное поле, где ты уже не второй, а старший, и твое слово — решающее…

Я подумал, что сборная, набравшая темп, уверенную игру, способна добиться многого в опытных и искусных руках Качалина. Следовательно, мой уход из нее не будет дезертирством. И я дал согласие принять «Торпедо». Качалин не был обижен моим решением; вообще, все причастные к работе сборной меня правильно поняли.

Между прочим, в материальном отношении я заметно проигрывал: в сборной мой оклад был 3 тысячи рублей в месяц (значит, 300 — напоминаю, дело было до денежной реформы), в в автозаводской команде 2 тысячи рублей. Однако самостоятельность, возможность творить, экспериментировать, реализовать собственную концепцию перевешивали любые «но».

«ТОРПЕДО», 1956

Известно, что в сезоне 1954 года «Торпедо» боролось за право остаться в высшей лиге. В следующем сезоне с появлением нового тренера команда улучшила свое турнирное положение, завершив чемпионат на четвертом месте. Сказалось естественное стремление футболистов утвердиться в глазах и мнении нового наставника, «показаться» ему. И вообще, кадровые перемены нередко вносят оживление, хотя бы временное, в жизнь футбольного коллектива. Четвертое — вполне благополучное место. Но специалистам было ясно, что в команде есть своеобразный тормоз: сходящие со сцены исполнители, которые уже были бесперспективны, «дорабатывали» последние месяцы в активном футболе, частенько нарушая при этом режим. Пользуясь своей репутацией старожилов команды, они старались максимально растянуть прощание с активным футболом и тем самым объективно наносили вред коллективу. При этом произносились красноречивые тирады о сохранении традиций, о верности флагу спортивного общества, о любви к автозаводскому футболу… Мне стало ясно, что постаревший организм требовал свежей крови. Коренной и, пожалуй, самый «торпедовский» торпедовец Валентин Иванов в книге «Центральный круг» сказал об этом периоде в жизни клуба со свойственной ему откровенностью и категоричностью: «Команду надо было спасать».