Моя жизнь с Чаплином - [89]

«Цирк» стал очередной картиной Чарли, которая шла в заполненных до отказа кинотеатрах, несмотря на то, что по всем Штатам были общины, где решительно отклонялось все, связанное с именем Чарли Чаплина. Теперь он приступил к следующему, одному из самых важных для него фильмов — «Огни большого города». Сама я с ним не разговаривала, но однажды позвонил Коно и сообщил, что м-р Чаплин был бы очень признателен, если бы его навестили дети. Поразмышляв о возможных последствиях такого визита, я согласилась, и бабушка повезла их в дом на Беверли-Хиллз. Обратно они пришли слегка обескураженные, но веселые, и когда приглашение поступило вновь, я разрешила и на этот раз.

В следующие недели и месяцы мальчики стали регулярно проводить уик-энды с Чарли, в то время как мои уик-энды по-прежнему проходили в увеселениях и доростоящих вечеринках для гостей, которые приходили и уходили, приходили и уходили. Я убеждала себя, что мне хорошо, а виски, предусмотрительно разбавленный имбирным элем, помогал мне поверить в это.

Я начала ходить на свидания, иногда по четыре-пять раз в неделю. Удача и какое-то необъяснимое шестое чувство помогали мне отличать искренних молодых людей от тех, кто интересовался больше моими деньгами, чем мной, и быстро отделываться от последних. Я могла полностью окунуться в любовные дела, но разврата мне хотелось меньше всего; сама перспектива «раскрепоститься» и прыгать из одной постели в другую угнетала меня.

Вместо этого была череда серьезных романов. Каждый из них был долгим, мучительным и важным, и каждый заканчивался ничем, так как я сама не понимала, чего хочу от отношений, и что могу дать. Я отошла от мужчин и отказалась от вечеринок. Мной овладело постоянное беспокойство, а потом началась страшная бессонница, бессонница, которую, как по волшебству, снимал стаканчик виски с имбирным элем, а потом еще один, и еще один…

Тот год отнял у меня несметное количество денег, но ничто не могло изменить того факта, что Голливуд принадлежал Чарли Чаплину, а не Лите Грей. И, разумеется, не Лите Грей Чаплин. Когда мне поступило следующее предложение участвовать в водевиле — за 2500 долларов в неделю в течение года, — я ухватилась за него. Мама воспротивилась, ссылаясь на то, что главная моя обязанность — это сыновья.

— Ты пожалеешь, если пойдешь на это, — предостерегала она. — Твои дети не будут любить тебя, когда вырастут, а я не всегда буду рядом, чтобы позаботиться о них.

Она несла чепуху. Я выбрала собственный путь и подписала контракт.

Под именем Литы Грей Чаплин я отправилась на восток по театрам сети Keith Circuit и выступала в водевиле в качестве певицы, не имеющей особого голоса, но делающей сенсационные сборы. У меня было все, что нужно, — лучшие оркестранты, дорогой гардероб, два пианиста и эффектные декорации. Я работала по многу часов без перерыва над своим голосом, который не представлял опасности для профессиональных певцов. Я изо всех сил старалась стать индивидуальностью, способной собирать полные залы, исполнительницей, в моем случае — певицей, которая неспособна хорошо петь, — и отчаянно пытается отточить каждый трюк, чтобы привлечь публику. Я была полна решимости сделать что-то свое, добиться одобрения, уважения и популярности — но, вероятно, не настолько, чтобы убрать с афиши часть своей фамилии «Чаплин». Я считала, что могу сделать карьеру там, где Чаплин не был королем, и могу быть блестящей сама по себе в такой отрасли шоу-бизнеса, которая не имеет к нему непосредственного отношения, но где его имя добавит блеска моим результатам.

Работая все больше, наконец, я достигла уровня, когда могла выйти на сцену с чувством, что не обманываю зрителя. Я ухнула кучу денег в репертуар — попурри из популярных песен с переписанными текстами. Я исполняла их все более бойко и публика любила меня. Поскольку я была вполне уверена в себе, я хотела, чтобы мама и мальчики были вместе со мной. Деньги по-прежнему не были проблемой; мама сдала дом за 2500 долларов в месяц, и я имела гарантированный доход 2500 долларов в неделю. Пэт Кейси, один из моих пианистов и очень хороший друг, уговорил меня вложить 75 000 долларов в безотзывную доверительную собственность. Это оказалось явной удачей, и вскоре я работала с такими профессионалами, как Джек Перл, Фил Бейкер и Джек Бенни, которые убедили меня в том, что я заслуживала тех лестных отзывов, которые получала.

Мой стиль достиг настоящего расцвета, и хотя я все еще боялась быть просто Литой Грей, я выступала в лучших театрах округа под бурные аплодисменты. Я потихоньку выпивала, чтобы лучше засыпать, но это была скорее отговорка. Я расправлялась с виски точно так же, как с аудиторией, — с бездумной легкостью юности.

Мама забрала детей обратно в Калифорнию, так как жизнь на чемоданах надоела ей. Было жаль отпускать их, но мне посчастливилось найти Глэдис Томпсон, парикмахершу с Ямайки, которую я наняла и которая заменила мне мать и стала другом на всю жизнь. Глэдис называла меня Капитаном и ездила по всему округу вместе со мной. Она ругала меня, когда я слишком часто пила, но никогда не бросала, что бы ни происходило.