Моя жизнь - [19]
И вот час испытаний настал. На том же полигоне, где я когда-то обучал ефрейторов и солдат стрельбе из пулемета, собралась комиссия.
Стрелять из автомата, поручили мне. Чтобы упор был крепче, я лег на траву и прицелился в яблоко мишени.
— Пли! — скомандовал Федоров.
Я нажал спусковой крючок. Автомат без задержки отбил полную очередь.
Члены комиссии переглянулись. А обычно спокойный и сдержанный Федоров бросился ко мне и стал крепко пожимать руку.
— Василий Алексеевич, поздравляю, мы сделали первый русский автомат!
Дальнейшие испытания показали, что в автомате очень слаба возвратная пружина. После долгой стрельбы она ослабевала и не могла задвигать затвор. Обнаружилось еще несколько мелких недостатков.
Комиссия предложила доработать автоматическую винтовку, но она не могла не признать за Федоровым изобретения первого русского автомата, который через тридцать с лишним лет стал основным оружием советских воинов.
В Сестрорецке
— Там хорошее оборудование и легче, чем в мастерской, завершить работу над автоматом.
Я согласился.
Городок этот стоит на Сестре-реке, отсюда и название его Сестрорецк. В отличие от дворцового Ораниенбаума он был городом полупромышленным, полукурортным. В нем жило около тысячи рабочих, в основном оружейников. На берегу моря в сосновом лесу красовались санаторий и множество дач.
Природа в Сестрорецке на редкость красива. Высокие лесистые холмы, прекрасный пляж, раздольные луга, мягкий климат (город защищен от северных морских ветров холмами, поросшими вековым лесом) привлекали множество дачников, и отыскать там жилье в летние месяцы было немыслимо.
Я поселился с семьей километрах в восьми от города, на станции Разлив, в тех самых местах, где впоследствии скрывался преследуемый Временным правительством Владимир Ильич Ленин.
На заводе я снова попал в рабочую среду. Среди рабочих было много смелых, революционно настроенных людей, не боящихся высказывать свои убеждения.
Вначале мне это казалось странным, не скрою, я даже сторонился таких людей, а потом подружился с ними и стал участником рабочих собраний, которые проводились в лесу, у нас, в Разливе.
На собраниях выступали большевики со смелыми зажигательными речами. Они разоблачали царский режим, призывали рабочих к организованной борьбе.
Из-за того, что моя работа была секретной, мне запрещали общение с рабочими, и это меня очень тяготило. Но я все-таки ухитрялся встречаться с ними и благодаря этим встречам стал понимать, какая мощная сила подымается против самодержавия.
Радостно было, что меня считают своим, что мне доверяют.
Работа над автоматом, как и предполагал Федоров, здесь пошла быстрее. В моем распоряжении были станки и хорошие инструменты. Да и материалы оказались лучше тех, которыми располагала ораниенбаумская опытная мастерская. Мне удалось изготовить пружину для автомата из прочной и упругой стали. Но определить ее силу было очень трудно: то она оказывалась слишком сильна, то, напротив, слаба. Я вспоминал слова отца, о том, что пружина самая главная часть в винтовке. Силу пружины удалось установить путем многих экспериментов, и автомат стал работать исправно.
Мы с Федоровым отправились на стрельбище, чтоб испытать оружие в полигонной обстановке.
При стрельбе из автомата гильза застревала в сильно нагретом стволе, что задерживало последующие выстрелы.
Для устранения этого недостатка Федоров предложил ускоритель, с большой силой отбрасывавший затвор назад и облегчавший выбрасывание гильзы. Ускоритель мы сделали за две недели, и тогда механизм стал работать безотказно.
На нашем заводе в одном корпусе со мной работал хорунжий Токарев. Он тоже создавал автоматическую винтовку. Между нами шло негласное соревнование.
Еще в Ораниенбауме я много слышал о Токареве. Полковник Филатов показал мне как-то высокого казачьего офицера.
Мне хотелось познакомиться с Токаревым, поговорить с ним, но это было невозможно. Мы оба делали секретную работу, и общаться нам запрещалось.
Мне было известно, что Токарев родом с Дона. Оружейному мастерству он выучился еще в юности в родной станице, где были небольшие кузни, в которых нередко работали приезжие тульские мастера.
Потом он окончил в Новочеркасске ремесленную школу, попал в солдаты и служил в казачьем полку оружейным мастером. Ему каким-то образом удалось поступить в Новочеркасское военное училище и выбиться в офицеры.
Токарев решил стать оружейником-изобретателем и уже в то время добился немалых успехов.
Еще в Ораниенбауме, когда Токарев учился в офицерской школе, он закончил первый вариант своей автоматической винтовки, которая получила одобрение высшего начальства.
Рассказывали, что весь выпуск офицеров Ораниенбаумской школы был представлен в Петергофском дворце царю Николаю второму. Царь шел по фронту и пожимал руки выпускникам.
Когда он подошел к Токареву, кто-то из сопровождавших генералов ему шепнул, что этот подъесаул изобрел автоматическую винтовку.
— Надо подъесаулу помочь! — промямлил царь и проследовал дальше.
