Моя желанная - [60]

— Почему?

— Разве не ясно? Я занята.

— Я понял. Но почему?

— Не важно почему. Просто отойди, — снова прошипела она и, заметив, что к ним спешит Джаки, добавила: — Ты хочешь, чтобы я потеряла работу?

— Холли! — резко, нетерпеливо.

— Простите, мисс Майлс…

— Мисс Майлс! — Дев одарил ее самой неотразимой улыбкой. — Разрешите представиться: Девлин Уинтер. Поскольку мы с Холли — старые друзья…

— Уинтер? То есть вы…

К великому изумлению Холли, всегда холодная, спокойная и невозмутимая Джаки Майлс покраснела до корней волос.

— Вот именно. Поскольку я здесь проездом… Очень беспокойная поездка, знаете ли… Если бы Холли могла…

— Уйти до конца дня? Разумеется, — подхватила Джаки, а у Холли упало сердце.

— Подождите минутку, — сказала она, увидев выражение лица миссис Сэйвилл, когда те вставала с кресла. — Если это ускользнуло от твоего внимания, Дев, то должна напомнить, что я имею дело с покупательницей. — И она рванулась прочь, с облегчением вздохнув при мысли о том, что Дев хотя бы на короткое время остается от нее на расстоянии, превышающем длину руки. — Миссис Сэйвилл! Подождите! Пожалуйста, подождите! — взывала она, с трудом поспевая за удаляющейся, бескомпромиссной, закутанной в соболий мех спиной дамы.

— Миссис Сэйвилл… мадам. — Дев поклонился, встав на пути разъяренной фурии, и еще одна неотразимая улыбка сотворила чудо. — Я полагаю, это ваше. — Он забрал у Холли коробку и через мгновение уже надписывал ее. — Лавиния. Красивое имя, — произнес он, и жесткие черты дамы смягчились. — С поклоном от Девлина Уинтера и фирмы «Афродита».

— Воображаешь, что ты очень умный? — набросилась на Дева Холли, выходя из раздевалки десять минут спустя.

Она нарочно задержалась, надеясь, что Дев потеряет терпение и уйдет, однако ничего подобного: он ждал ее, уверенный в себе и словно бы не замечающий вызванного им переполоха среди покупательниц и персонала. Не замечающий или не желающий замечать. Надменный. Да, именно так. Странно, что она прежде этого не видела. Но ведь прежде она находилась в блаженном неведении относительно истинной сути Дева. Король парфюмерии, как с издевкой назвал его Алекс. Не какой-нибудь репортер желтой прессы. Или, пользуясь определением самого Дева, некто, пробавляющийся чем придется. И все же ничего не изменилось. Он такой же, каким был все лето. Опасно неотразимый мужчина, который тратил время, чтобы доставить радость маленькому мальчику.

— Позволь мне, — сказал Дев, не обращая внимания ни на ее раздраженное замечание, ни на угрюмый вид, отобрал у нее шерстяной шарф и набросил ей на плечи.

— Куда мы едем? — поинтересовалась Холли, когда он остановил проезжавшее мимо такси.

— Мой выбор или твой? — спросил он с вызовом, усаживая ее в машину. — «Гросвенор», Букингем-Пэлисроуд, — сказал он водителю.

У Холли не было возражений, хотя она почему-то ожидала услышать нечто иностранное: «Ритц», «Савой» или «Континенталь».

— Слишком на виду, — объяснил Дев, когда она сообщила ему, о чем подумала. — После целой недели газетной шумихи там полно репортеров, жаждущих ухватить главный шанс, а, между нами говоря, я нахожу всеобщее внимание утомительным.

— Бедный маленький богатый мальчик, — съязвила Холли, но покраснела, когда Дев в ответ бросил на нее укоризненный взгляд.

— Как у большинства мужчин, — сказал он, когда такси остановилось и швейцар в форме подбежал к машине, — маленький мальчик во мне помешан на поездах. За отелем находится вокзал Виктория, а в гостинице есть особый выход прямо в главный вестибюль вокзала.

— Дразнишь? — спросила Холли, поднимаясь по ступенькам.

— Совсем чуть-чуть, — признался Дев, весело блестя глазами.

Она вспыхнула и, войдя в холл, на секунду остановилась. Лестница как будто из декорации на съемочной площадке фильма. Лифты. Скромные указатели на ресторан и бары не бросались в глаза.

— Чайная комната или мой номер? — спросил Дев, заметив ее нерешительность.

Поскольку ничто не заставило бы ее пойти в спальню вместе с Девом, она предпочла чайную комнату.

Они уютно устроились в укромном уголке; зеленая стена растений отгораживала их от любопытных взглядов, но именно эта уединенность казалась Холли гнетущей. Дев поднял на нее глаза:

— Итак, вернемся к моему вопросу: что ты делаешь в этой фирме?

— Зарабатываю на жизнь, Дев. Работаю, понимаешь ли, — уколола она. — Пачкаю ручки, как ты однажды выразился.

— Но ведь ты вышла замуж за Кордри. Чего ради он позволяет тебе работать в магазине?

— Ты, конечно, не позволил бы своей жене пачкать ее хорошенькие ручки? — с вызовом бросила Холли.

Его жена. Слово сказано. Дев не отрицает. Сердце у нее окаменело.

Чистое предположение, хотя невозможно отрицать близость между Девом и женщиной в лифте. Им явно было хорошо друг с другом, хорошо и просто. Женщина из прошлого. Любовь Дева. Он наконец-то нашел ее. И ей, Холли, должно стать легче. Дев уже недоступен. Женат. У нее не будет соблазна уступить. Как будто он хочет ее! Шлюха года Холли Скотт. Ни один мужчина не захочет ее теперь.

— Ничего подобного, — возразил Дев. — Я поборник независимости. Но ты уклонилась от темы. Я поражен, что именно жене Кордри разрешено ходить на работу.