Моя защита - [22]

Толик. Верке с Машкой привет. (Уходит.)

16

Я иду по улице, совсем стемнело. Похолодало. В окнах свет. Кто-то кого-то ждет. За окнами семьи за общим столом, пары, которые вместе смотрят телевизор, компании, пьющие водку или вино, играют в карты или домино. А я один. Блин, нет даже близкого друга. Знакомых полно, а близкого друга нет.

Ты никогда не женишься. У тебя никогда не будет семьи. У тебя никогда не будет нормальной работы. У тебя никогда ничего не получится. Конечно, когда так говорят близкие люди, они, наоборот, хотят тебя подстегнуть, чтобы ты как-то двигался вперед, чтобы делал так, чтобы у тебя все получилось. Но понимаешь, не понимаешь, а легче не становится, результат один — это укол в самый мозг. Брат и в этот раз хотел как лучше, а получилось как всегда. Как-то он сказал, что во всем виноват я сам. Он так и сказал: у тебя руки-ноги на месте, с головой все в порядке, так что не стоит жалеть себя и плакаться, что что-то не получается. И он прав.

Я с ним согласен на все сто. Только как быть, если причина всему — страх? Наверно, мой страх заслуживает того, чтобы мне установили инвалидность. Никто не представляет, как я боюсь нормальной работы. Если бы мне сказали, что завтра, как подопытного кролика, отправят на Марс, я и то так не боялся бы. При одной мысли о работе меня бросает в жар.

Я боюсь, что надо без опозданий приходить в определенное время и уходить тоже никак не раньше. Боюсь наставничества, попреков, укоров, зависти, благодарностей, похвал, сплоченности — всего того, что бывает в коллективах. Вдруг в памяти у меня всплывает случай недельной давности. Зашел я в Сбербанк, стою в очереди, очередь единая, работают два оператора, за одним окошечком — женщина пенсионного возраста, за вторым— совсем еще молодая. Женщина проворная, а молодая тормозит, путается, и над ней, как коршун, стоит наставница — тетка мощная, властная. И вот у молодой ничего толком не получается, а наставница все цыкает на нее и цыкает. И это нетерпеливое недовольство наставницы еще сильнее настраивает очередь против молодой операторши, толпа недовольна, толпа неистовствует. Молодая растеряна, делает что-то не то, наставница расширяет глаза, злобно выдергивает из рук операторши листы, и будь ее воля, отхлестала бы этими листами ту по щекам. Молодая закусывает губу, но тут же берет себя в руки и улыбается. Она улыбается, чтобы не зареветь. Улыбка жалкая, неестественная, но она продолжает улыбаться. Это форма защиты. Подходит моя очередь, и я выговариваю наставнице, что так нельзя. Человек учится, и его нельзя так давить, что если так, то будет только хуже, потому что у нее будет стресс, а стресс никогда не способствует работоспособности. На меня все смотрят как на дурака. Я лезу не в свое дело и говорю все как-то бессвязно, заикаюсь, становлюсь смешным. Может, я своим вмешательством только ухудшил положение работницы? Может быть.

Я остаюсь грузчиком и всегда имею возможность послать и уйти на все четыре стороны, не боясь, что я испортил свою трудовую книжку и репутацию как работника.

Не женюсь я тоже потому, что боюсь. Боюсь ответственности, требований, боюсь измен, боюсь предательства, боюсь появления детей. Боюсь, что ребенок может родиться больным, боюсь, что он мне будет мешать жить, боюсь, что нарушит мой привычный распорядок жизни, боюсь, что станет наркоманом или алкоголиком, боюсь, что станет никчемным, как я, боюсь, что я стану ему ненужным, боюсь, что в старости отправит меня в дом престарелых. Боюсь, боюсь, боюсь, но об этом никто никогда не узнает, потому что у меня всегда есть защита. Моя фантазия и моя ложь — это еще одна форма защиты.

17

Толик. входит в фойе гостиницы, складывает зонт. Сразу замечает Таню, она сидит на диване, спиной к нему, по правую сторону от входа. В руке у нее раскрытая книга. Толик отходит в сторону, стоит и следит за ней. Таня откладывает книгу, оборачивается, замечает его. Толик машет ей рукой. Таня удивляется, растерянно кивает головой в ответ, быстро отворачивается. Толик подкрадывается сзади и хлопает ладонью ее по плечу. Таня от неожиданности вздрагивает, поворачивается к нему вполоборота.

Толик. Привет! Смотрю, ты не рада меня видеть?

Таня (растерянно). Почему?

Толик. Что ты здесь делаешь? Меня ждешь?

Таня. Подругу.

Толик. Ну да, погода шепчет: налей и выпей. Закончилась золотая осень. А здесь тепло и сухо, самое место ждать.

Таня (недоуменно). Ты за мной следил?

Толик. Нежданно-негаданно встретились и можем поговорить о погоде. Какая мерзкая погода. Или у природы нет плохой погоды?

Толик, обогнув диван, подходит к Тане, садится рядом. Поднимает с дивана книгу.

Толик. Или вот о книгах. (Читает.) «На западном фронте без перемен». Хорошая книга, читал когда-то. А тебе как? Нравится?

Таня. Нравится.

Толик. Слушай, мы ведь так и не успели поговорить о книгах. Я даже не знаю, каких авторов ты предпочитаешь, какой жанр.

Таня. Ты когда деньги отдашь?

Толик. Ай-яй-яй, какая меркантильная женщина. А еще Ремарка читает.

Таня. Мне нужны деньги.

Толик. Они всем нужны. А как на твоем фронте? Тоже без перемен?

Таня. Шути, шути, как бы плакать не пришлось.