Моя война. Чеченский дневник окопного генерала - [75]

Такого рода споры у нас возникали не раз и не два.

Я привык доверять своим подчиненным офицерам. Если сказал мне комбриг, например, что его люди к бою готовы, значит — готовы, верю. Ну, есть, конечно, и такие, что требуют контроля. Однако это скорее исключение, подтверждающее правило.

Дотошность и даже въедливость Квашнина — одна из главных черт его характера. Иногда это меня просто раздражало, а бывало, наоборот, — восхищало.

Помню, когда Квашнина в декабре 1994 года назначили руководить всей чеченской кампанией, «под каток» его дотошности, въедливости попал генерал, возглавлявший группировку одного из направлений. Он регулярно докладывал Квашнину об «успехах».

— Объясни, где твои войска и где ты сам находишься? — запрашивал по радиосвязи командующий.

— Там-то и там-то, — отвечал генерал, называя точку на карте, вблизи передовой.

Квашнин тут же после доклада сел в вертолет и полетел в названный пункт. Приземлился, а там — ни КП, ни войск. Командующий скрипнул зубами, но промолчал.

— Генерал, я нахожусь на том месте, которое ты мне указал! Немедленно прибыть ко мне, — зло выпалил он в эфир…

По прибытии этот генерал тут же был отстранен от руководства, а позже и уволен из Вооруженных сил.

— Он для меня — вычеркнут, — несколько отрешенно сказал Квашнин.

Это страшная фраза в устах Квашнина: не дай бог, кому-либо удостоиться такого отзыва.

Перед самым началом второй чеченской кампании этой беспощадной характеристики «добился» генерал С. Он в свое время достойно показал себя в первую войну, успешно продвигался по карьерной лестнице (кстати, при поддержке того же Квашнина), однако на каком-то этапе то ли голова закружилась от успехов, то ли просто слишком расслабился… Короче говоря, в довершение служебных упущений еще и увлекся алкоголем, а как уже догадывается читатель, Квашнин был непримирим к «друзьям зеленого змия».

— Он для меня — вычеркнут! — отрубил Квашнин и отправил генерала С. куда-то на «задворки армии», во внутренний округ, подальше от Кавказа.

«Чтоб добрым быть, нужна мне беспощадность», — любил повторять Анатолий Васильевич. Эта беспощадность к провинившимся, с одной стороны, вызывает симпатию, с другой — в дрожь бросает от резкости и категоричности.

Не могу не вспомнить еще и об умении убеждать собеседника в своей правоте. У Квашнина это — какое-то от природы врожденное качество. Будучи человеком дальновидным, с четкой системой взглядов, с устоявшимся мировоззрением, Квашнин всегда очень аргументированно и последовательно отстаивает свою позицию, ломая даже самую крепкую «оборону». «Если не мы, то кто?!» — часто говорил он.

Помню, после отражения агрессии бандитов в Дагестане он поставил перед В. Казанцевым — в то время командующим войсками СКВО — задачу на подготовку ввода войск в Чечню. Казанцев, да и не только он, поначалу воспринял это с недоумением.

— В Чечню без письменного приказа не пойдем! — категорично заявили генералы. — Чтобы нас опять называли оккупантами?!

И о фактическом суверенитете Чечни Квашнину говорили, и о договоре Ельцина и Масхадова, и о возможной международной реакции, и об уроках первой кампании… Мы в тот момент не боялись обвинений в свой адрес. Просто предельно честно излагали свои взгляды на такую неожиданную постановку вопроса.

Упирались долго, но… безнадежно. Квашнин своей логикой смял наши позиции, как танк — старый штакетник. Не силой приказа, но аргументами здравомыслия склонил на свою сторону.

— Если не сейчас, когда «они» (незаконные бандитские формирования) вероломно напали на мирных людей соседнего Дагестана, всему свету показав истинное свое лицо, — говорил Квашнин, — то уже никогда больше. Потому что через год с «ними» не справиться. «Они» растерзают не только Россию, но и все соседние страны. Это будет уже нарыв евразийского масштаба. Сюда весь мировой сброд сползется… Вы представляете себе, что в 1944 году наши остановились бы на границах СССР, а американцы с англичанами — на Рейне. Фашисты, возможно, до сих пор терзали бы Европу (и не только Европу)… Похожая ситуация и здесь, на Кавказе… Загноившуюся рану надо вычистить до конца, пока гангрена не началась…

Это лишь маленькая толика аргументов Квашнина. Нет смысла разворачивать здесь ее. Потому что не только в ней дело. Анатолий Васильевич давно уже знал и видел то, чего еще не знали и не видели многие из нас. Именно он убедил Путина и Ельцина в необходимости проведения контртеррористической операции на территории Чечни. Именно он предугадал, что население республики будет встречать «федералов» с другим настроем, нежели в первую войну.

— Чеченцы сами уже устали за три года от бандитского режима. Никакого всенародного сопротивления нашим войскам не будет, — доказывал он.

Ладно, согласился Кремль. Но разрешил проведение операции только в северных районах Чечни: на юг, за Терек — ни ногой.

Однако первые результаты ввода войск приятно поразили, кажется, даже самого Квашнина. Нас встречали как освободителей. Чеченцы на броню цветы кидали, солдат молоком поили. «Ну, раз такое дело, — решили наверху, — тогда полный вперед!» И мы двинули полки за Терек.