Моя Тора - [24]

– По рукам, – согласился Лаван, – лучше выдам дочь за тебя, чем за чужака.

У Лавана были две дочери – Лея и Рахель. Старшая привлекала ладно скроенной фигурой, только томные глаза ее с поволокой вечно слезились. Младшая покоряла и статностью, и красотой. Обе были на выданье.

Условленные семь лет промелькнули для Яакова, как семь дней. Он так страстно любил Рахель, что каждый час, проведенный с ней, казался ему верхом блаженства.

По истечении обговоренного срока он сказал Лавану:

– Дай мне жену мою, и я войду к ней.

Лаван ехидно улыбнулся в усы и проговорил:

– Слово есть слово, бери мою дочь.

На свадьбу Лаван пригласил чуть ли не всю округу. Гости веселились, много пили, жених тоже не отставал. Отец невесты не сводил с зятя глаз, подливал ему вина, заставлял пить до дна.

В полночь заметно охмелевший Яаков вошел в неосвещенный шатер суженой. А утром, когда рассвело, обнаружил на брачном ложе вместо Рахель ее сестру Лею.

Он долго тер глаза, никак не мог поверить, что Лаван подложил ему старшую дочь.

– Как ты могла пойти на такое, зачем обманула меня, ты такая же подлая тварь, как твой отец! – закричал он в бессильной ярости.

– Нашелся праведник, – отпарировала Лея, – разве не ты обманул своего отца, разве не ты переоделся в одежду брата, разве не ты хитростью отобрал у него первородство и благословение? Чем другими возмущаться, на себя бы посмотрел.

Яаков с бешеным воплем выскочил из шатра и, теряя самообладание, набросился на тестя. Но тот спокойно ответил:

– Так не делается в наших краях, выдавать младшую прежде старшей. У нас чин чином, мы блюдем порядок. Вот закончится медовый месяц с этой, дадим тебе и Рахель. Конечно, при условии, что отработаешь за нее еще семь лет.

Яаков покорно склонил голову и поплелся на пастбище. Следя за овцами, он много молился и сочинял псалмы, которые позже потомками были включены в книгу Псалмов Давида.

«И вошел Яаков также и к Рахели и полюбил Рахель больше чем Лею, и служил Лавану еще семь других лет».

Лее было до слез обидно видеть, как холоден муж с ней и заботлив по отношению к Рахель. Служанки шушукались, дескать, у Леи глаза и без того на мокром месте.

За обман слепого отца Яаков получил жену со слабыми, слезящимися глазами. «И увидел Господь, что Лея нелюбима, и дал ей детей». Первого сына она назвала Реувеном (от «реа» увидел и «бен» сын).

В кабалистической книге «Зоар» говорится по этому поводу, что тот, кто совокупляясь со своей женой, думает в этот момент о другой женщинеу меняет святую ступень на нечистую – душа зачатого ребенка подменяется.

Лежа с Леей, Яаков думал в ту ночь о Рахели, и это отразилось на душевных качествах Реувена – он не обладал достоинствами первородного сына…

Второго сына Лея нарекла Шимоном («услышал» Господь), третьего – Леви («иилаве» прилепится), ибо решила, что с появлением этого сына прилепится к ней. Яаков и без того заглядывал к ней нередко, а с рождением Леви стал проявлять и знаки внимания. Поэтому Лея назвала четвертого мальчика Йе́гудой, что означает «Восхвалю Господа».

Все эти годы Бог упрямо не открывал чрево Рахели. Обиженная на злую долю женщина принялась точить мужа, упрекать в черствости, мол, он не сочувствует ей, не хочет помолиться Богу, чтобы Он дал ей детей, даже пригрозила: «Дай мне детей или я умру!».

Яаков рассердился, процедил сквозь зубы:

– Что, разве я вместо Бога, лишившего тебя возможности рожать?

– Но почему ты не молишься за меня, как Ицхак, твой отец, за Ривку?

– У отца тогда совсем не было детей, а у меня их четверо.

– А твой дед Авраам, у него уже был Ишмаэль, когда он просил Бога за Сару.

– Бабушка пошла на большую жертву, дала Аврааму в наложницы служанку.

– Ах так, вот моя служанка Бильга, войди к ней и пусть родит мне на колени, а я выращу его как своего.

Яаков не стал возражать против смуглой сексуальной служанки. Бильга родила сына, которого Рахель назвала Даном (от «данани» – судил меня Господь). Яаков, видно, зачастил к смуглянке, и та родила второго сына – Нафтали. Бог словно регулировал прибавление потомства рода Яакова. Стоило Рахели принять на свои колени детей служанки, как Лея потеряла способность рожать. И взбеленилась Лея, вступила в соревнование с младшей сестрой, предложив Яакову свою служанку Зильгу, мол, что дозволено Рахель, то не заказано и ей. Яаков не стал артачиться и вошел к Зильге. Служанка Леи подарила им сына Гада («гад» – удача). Яакову пришлась по вкусу страстная Зильга. Возвращаясь с пастбища, он каждый раз заворачивал в ее шалаш. Результатом этих визитов оказался младенец Ашер («счастливый»).

Однажды во время прогулки Реувен, старший сын Леи, обнаружил среди полевых цветов мандрагору. Это была редкая находка, пора ее цветения давно прошла. Реувен окопал корневище, рывком отделил крупные ягоды от земли и побежал к маме. Лея несказанно обрадовалась находке сына. По преданию цветы этого растения не только возбуждают мужчин, но и способствуют плодовитости женщин.

В шалаш к сестре заглянула Рахель. Увидела в руках Леи мандрагору и взмолилась:

– Дай мне, пожалуйста, несколько ягодок.

– Только этого не хватало, – отмахнулась Лея, – мало тебе было отнять у меня мужа, еще и на мандрагоровы яблоки сына позарилась.