Выписавшись из больницы, тёща моя жила ещё долго - целых десять лет. Кормила кошек, воспитывала внуков, варила обеды, помогала соседям деньгами, вещами, всем, чем только могла. И сделала много хороших и нужных дел. А если встречались на её пути недобрые люди вроде тех, что обманом выманили у старухи удостоверение ветерана труда, она, никому ничего не говоря, уходила в подвал к своим кошкам, и только они видели, быть может, её горькие слёзы.
Помню, что когда через десять лет после описанных событий Вера Ивановна лежала без памяти на своей кровати, а кошки в кои веки были снова не кормлены, я подошёл к ней и спросил, совсем не надеясь на ответ:
- Как дела, Вера Ивановна?
И она даже не сказала, а только еле слышно выдохнула:
- Как сажа бела...
Так ушла из жизни эта мужественная женщина, пережившая суровые годы войны, послевоенную разруху, многих правителей с их грандиозными планами и невыполненными обещаниями, но не утратившая, несмотря ни на что, своего природного оптимизма, веры в светлое будущее. Она воспитала детей и внуков добрыми, честными, трудолюбивыми, готовыми к любым невзгодам и испытаниям.
С её смертью лично для меня закончилась, ушла навсегда эпоха неисправимых романтиков, и началась новая эра циничных прагматиков или прагматичных циников – как угодно. Но всё-таки жаль, что дети и внуки людей ушедшей эпохи, в большинстве своём, так и не смогли сохранить, удержать, воспитать в себе душевные качества, присущие нашим предкам, жившим в послевоенное непростое время. И это обидно.
