Моя темная королева - [15]

Выспаться не удается, и не только потому, что я оставляю без внимания как приглашение Принца, так и дозволение хозяина устроиться на его тюфяке, и пытаюсь прикорнуть прямо на стуле. Мне попросту неуютно в этом доме. И волны бьются внизу все громче, будто пытаются раскачать скалу и наконец поймать хлипкую хибару в свои объятия; и ветер все отчаяннее свистит меж ставнями, недовольный тем, что от него отгородились.

Спокойствие Волка тоже не утешает – судя по всему, он давно готов кануть в бездну и не дрогнет, даже если у дома сорвет крышу и половину стен. Во сне он, похоже, и вовсе не нуждается и по-прежнему трудится над очередной картой. Картой Олвитана. Причем Олвитана нынешнего, со всеми черными пятнами там, куда ступала твоя нога.

В итоге к полудню я уже нетерпеливо мнусь у порога; на одном моем плече мешок с ворчащим Кайо, на другом – со всякой снедью, щедро выданной хозяином. Невыспавшийся и хмурый Принц с отпечатавшимся на щеках диковинным узором слишком медленно доедает утреннюю кашу, отчего я раздражаюсь все сильнее. В какой-то момент даже тянусь к двери, готовая бросить его тут, и пусть хоть до вечера трапезничает, но, словно учуяв мой настрой, Принц таки опускает ложку и вскакивает.

– Не прощаюсь? – с вопросительными нотками произносит он, на что арьёнец только хмыкает да машет рукой, мол, идите уже.

И мы уходим, так и не услышав его голоса. И разумеется, не составив никакого плана, хотя вроде в том и был смысл ночевки под чужой крышей.

– Нам нужно в город, – говорит Принц, едва мы удаляемся от обрыва на полверсты. – Порт, конечно, уже не так оживлен, как прежде, но я слышал стук топоров и визг пил. Корабли строят и спускают на воду. Какие-то из них, конечно, повезут прямиком в Олвитан дары для Королевы, но другие, уверен, только до острова и ходят.

Я молчу, ибо он прав. Как минимум половина здешних судов непременно наведывается к отверженным, потому что, как бы их ни боялись, от столь сильных чар трудно отказаться. Как и от растущих на острове редких трав и чудодейственных корешков. Однако все смельчаки прекрасно знают, куда или к кому плывут, и действительно не задерживаются надолго у опасных берегов – быстро справляются с задачей и уносят ноги. Говорят, сами воды вокруг острова так и норовят убить всех и каждого, поэтому, даже пожелай какой-нибудь корабль нас дождаться, у него может попросту не получиться. Ведь мы понятия не имеем, что ищем и как долго будем бродить по землям проклятых.

Да, если Принц не соврал и знает иной способ выбраться с острова, нам хватит и билета в один конец. Вот только учитывая, что «нам» – это безглазому олвитанцу и запыленному бродяге неопределенного пола с птицей в мешке… даже на такой билет я рассчитываю мало.

Хотя Принц сегодня выглядит поприличнее. Отмыт, причесан. Одежда на нем все та же ветхая, но на вид даже опрятнее моей. А чистые волосы, стянутые в хвост, и вовсе похожи на твои. Так же сверкают золотом на солнце. Повязка по-прежнему пугает, но в общем и целом из нас двоих именно я теперь могу оказаться помехой.

Но самое главное, что меня просили не приводить олвитанца в город…

– Местные мне, конечно, не обрадуются, – продолжает он, предугадав вертевшуюся у меня на языке фразу. – Но как поймут, что я готов покинуть их гостеприимные берега, так сами все организуют, еще и пир прощальный закатят.

В последнем я сильно сомневаюсь, однако уплывающий вдаль чужак действительно может стать для Бронака приятным зрелищем – так почему бы не поспособствовать?

– Идем сразу в порт, – решаю я. – Находим корабль и ждем отправления в ближайшем к гавани трактире. Никаких прогулок по городу и подпеваний уличным скрипачам.

– Так ты слушала? – улыбается Принц.

– Против своей воли.

– Может, ждать и не придется, – говорит он.

– Думаешь, мы настолько везучие? – Я даже приостанавливаюсь, пораженная его уверенностью.

– Ты – не знаю, а вот я… – Принц улыбается еще шире. – В конце концов, я получил свою ведьму и нужную подсказку. Значит, и корабль получу.

Я только головой качаю, вспоминая про кроличью лапку. Точно ведь где-то припрятал.

Насчет порта он не ошибся. Людей, шума и движения здесь больше, чем вчера было на рынке.

Очевидно, прибрежные города оживают именно с берегов.

Рабочие толкают груженые телеги от длинных приземистых бараков к причалу и обратно; покачиваются на воде рыбацкие лодки, порой соприкасаясь бортами; и пилы поют так громко, словно их тут тысячи. Миллионы. Как будто я сунула голову в пчелиный улей.

За час прогулки я насчитываю сразу три строящихся корабля, с десяток прибывших и пять готовых к отплытию.

Что они повезут тебе?

И тебе ли?

Хочется верить, что окрыленная твоим невниманием и послевоенным затишьем Ирмания наконец восстанавливает связи и с другими странами. Хочется, но в болтовне матросов я слышу только «Олвитан», «Королева» и неизменный трепет, сковывающий их прокуренные и иссеченные морскими ветрами голоса.

На нас с Принцем глазеют. Без особой враждебности, но настороженно. Перешептываются, даже тычут пальцами, и только детям, построившим из пустых полусгнивших бочек кособокий фрегат и играющим в пиратов, все равно. Пару раз с криком «На абордаж!» нас окружает гикающая ватага, но в конце концов старый моряк с седой комковатой бородой разгоняет ребятню, чтоб не мешала погрузке.